Стенограмма Всероссийской научно-практической конференции «Преступность и бизнес» (25 января 2012 года)[1]
Открывает конференцию доктор юридических наук, профессор, директор Научно-исследовательского института Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации Халиулин Александр Германович.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Уважаемые коллеги, сегодня у нас проводится Всероссийская научно-практическая конференция «Преступность и бизнес». Конференция проводится Академией Генеральной прокуратуры Российской Федерации совместно с Всероссийской общественной организацией «Российская криминологическая ассоциация», с участие представителей различных образовательных, научных учреждений, Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, Верховного суда Российской Федерации
Для открытия конференции я предоставляю слово Оксане Сергеевне Капинус – ректору Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктору юридических наук, профессору.
КАПИНУС О.С.
Добрый день, уважаемые коллеги, я с удовольствием открываю уже ставшую традиционным мероприятием, ежегодную Всероссийскую научно-практическую конференцию, которую мы проводим в Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации совместно с Российской криминологической ассоциацией, и на этот раз мероприятие посвящено теме «Преступность и бизнес». Такая, с моей точки зрения, привлекающая внимание тема.
Как известно, соблюдение законности в сфере экономики является одним из основных направлений прокурорской деятельности, обусловленной в том числе тем, что достижение социально-политической стабильности и положительной динамики в развитии Российской Федерации невозможно в условиях массовой криминализации экономики. Ежегодно регистрируется порядка 600 тысяч преступлений экономической направленности, значительная часть которых является преступлениями тяжкими и особо тяжкими. Наибольшую опасность представляют преступные посягательства на бюджетные средства, рейдерские захваты, монополизм. Криминальные сверхдоходы, изъятые из экономики страны посредством их легализации, вывозятся за рубеж и впоследствии служат для подчинения политических и финансовых институтов страны.
Осознание всей степени опасности внедрения так называемых грязных денег в законную экономику нашло отражение в том числе в стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 20-го года, утвержденной известным указом Президента в 2009 году, где, в частности, отмечается, что обеспечение национальной безопасности будет способствовать противодействию организованным преступным формированиям в легализации собственной экономической основы.
В условиях активизации экономической преступности особую актуальность приобретает научное обеспечение деятельности правоохранительных органов по борьбе с данной категорией преступлений, наиболее перспективными направлениями противодействия которым видятся в разработке и внедрении основ профилактики, в том числе средствами прокурорского надзора, адекватными современным экономическим условиям.
В центре внимания участников сегодняшней конференции, представляющих более двадцати регионов Российской Федерации, будут не только эти, но многие другие, не менее важные и интересные вопросы, решение которых направлено на обеспечение экономической безопасности страны, принятие эффективных мер по пополнению бюджета, по пресечению незаконного вывоза за рубеж российского национального богатства и многие другие, связанные с этим проблемы.
Я желаю плодотворной работы всем участникам конференции и выражаю отдельную благодарность лицам, посетившим стены Академии Генеральной прокуратуры и приехавшим к нам издалека. Вам особое спасибо. Я уверена, что время, потраченное на сегодняшнее мероприятие, будет затрачено не напрасно. Я еще раз желаю вам хороших дискуссий и плодотворной работы в дружеской атмосфере, которая, я уверена, как и ежегодно, сложится и сегодня. Спасибо.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Оксана Сергеевна. Для открытия конференции слово предоставляется Долговой Азалии Ивановне – доктору юридических наук, профессору, заслуженному юристу РСФСРЮ, президенту Российской криминологической ассоциации.
ДОЛГОВА А.И.
Дорогие коллеги, во-первых, спасибо организаторам конференции, тем, кто нам предоставил возможность работать в этом удобном помещении, кто вложил немало сил в то, чтобы гости наши приехали, были встречены и устроены. По недоразумению, видимо, среди соисполнителей не указана Российская правовая академия Министерства юстиции, но все знают, что они живут в гостинице этой Академии и директор НИИ Академии будет немного позднее. Сейчас проходит общее собрание Академии на Каретном. Огромное спасибо всем, кто приехал, Это сейчас очень не просто и в финансовом отношении, и с точки зрения того, что все члены нашей ассоциации – работающие люди.
Я хотела бы начать с того, что вчера во второй половине дня в Интернете появилось сообщение, которое касалось аварии на лайнере «Коста Конкородия». По данным британской газеты, цитирую, «российские туристы давали взятки членам экипажа судна, чтобы без очереди попасть на спасательные шлюпки. Итальянская сеньора дала показания, что первыми на шлюпках приехали русские, богато одетые и дамы в вечерних платьях. Они удивились, что там не было других женщин и детей». Это «Русские новости» сообщили. Речь идет, таким образом, об активном подкупе в ущерб жизни других людей. Деньги – все, на остальных наплевать, грубо говоря.
Второе сообщение. На «Коста Конкордия» продавали места в спасательных шлюпках. Но это уже продавали места. Соответственно в таких условиях покупали.
Третье сообщение. Россияне покупали места в шлюпках на тонущем лайнере. Продавали – они привыкли покупать.
Четвертое сообщение. Россияне с «Конкордия» платили за места на спасательных шлюпках. А может быть такой порядок? Они и платили.
Одно и то же событие, а с каких разных позиций оно освещается. Таким образом, наша проблема, которую мы сегодня обсуждаем, может тоже освещаться с разных позиций, и наша задача все-таки высветить объективный, научно-обоснованный подход к тем вопросам, которые мы будем затрагивать.
Все очень не просто в этом мире. Я должна сказать, что мы привыкли к термину, что «кошмарят» бизнес. Действительно, в 2000–2011 годах было более 20 громких, именно только громких, убийств банкиров, более 50 громких убийств бизнесменов, рейдерские захваты, поджоги и иные способы уничтожения имущества, многое другое негативное.
С другой стороны, бизнес кошмарит общество. Мы знаем о гибели шахтеров, о гибели на плотине, во время круизов на Волге, в кафе «Хромая лошадь». Мы знаем многочисленные факты отравления людей, нарушения правил техники безопасности, иные нарушения прав и законных интересов граждан, результатом которых является, в том числе, не только их гибель, но и подрывающие здоровье стрессы, самоубийства (а показатели самоубийства у нас очень неблагополучные).
Можно указать на деформированную экономику, противоречивую в правовом отношении, уязвимую законодательную базу, успешно лоббирующуюся бизнесом, на сокращение населения, в том числе в результате активной эмиграции, деморализации, наркотизации, отравления, инфекционных заболеваний, несвоевременного оказания квалифицированной медицинской помощи и т.д.
Криминологи своевременно, как показало время, обратили внимание на проблему «Бизнес и общество», «Бизнес и преступность». Уже в Алма-Ате в 1991 году у нас опубликовано обращение, в котором давались оценка, прогноз будущей ситуации, рекомендации. В Москве в 2004 году проходила конференция «За честный бизнес». Ее материалы публиковались, а также было обращение к президенту государства (оно тоже было опубликовано).
При этом я хотела бы подчеркнуть, что криминологи и другие юристы никогда не были врагами бизнеса. Никогда! Они всегда понимали его роль как энергичного, инициативного, творческого начала, движущего элемента рыночной экономики и важного элемента социальных преобразований в стране.
Но опасения вызывали, прежде всего, два следующих обстоятельства:
Первое. Что такое предпринимательство (оно же – бизнес, практически это одно и то же)? Это дело, приносящее доход, ориентированное на прибыль. Его эффективность оценивается по прибыли и изменению стоимости бизнеса. Эффективность не оценивается по социальным последствиям функционирования бизнеса.
Таким образом, бизнес не решает социальные проблемы, не всегда просчитывает и не обязан просчитывать социальные проблемы. Но поскольку он ориентирован именно на прибыль, на приращение бизнеса и это его основная цель, особенно важно введение бизнеса в режим законности; исключение ситуации, когда бы бизнесмены диктовали нам законы и добивались их принятия в удобном для себя варианте, в ничем не ограниченном варианте с точки зрения закона.
Второе обстоятельство – это генезис отечественного бизнеса, который учитывался криминологами. Наш отечественный бизнес вырос из теневой экономики, преимущественно её «черного сектора», и иной криминальной деятельности, в том числе общеуголовной. Это определило изначально криминализацию бизнеса и опрокинуло наивные надежды реформаторов на то, что «капиталы будут работать в России, а не в Швейцарии» (это цитата из книги Егора Тимуровича Гайдара), что криминальные деятели сделали себя богатыми, сделают такими и нас (капиталы до сих пор вывозятся за границу, туда же вывозятся дети бизнесменов и других богатых людей), что рынок сам по себе преодолеет криминальные тенденции бизнеса. Этого не произошло, это был наивный расчет.
Я еще раз подчеркиваю: здесь нет врагов бизнеса, но есть последовательные сторонники конституции, режима законности.
Очевидно, когда мы будем обсуждать проблему, нам надо иметь в виду (я так думаю, со мною можно дискутировать), что все-таки источником власти должен быть (как это записано в конституции) многонациональный народ, а не бизнес. Все должны быть равны перед законом, это безусловно. Мы должны ограничивать законом крайний эгоизм, не останавливающийся ни перед чем. Он недопустим в цивилизованном обществе. Это – специфическая характеристика преступности.
России дальше нельзя пребывать в ситуации социальной катастрофы, когда бизнес провозглашается альфой и омегой всего сущего, когда идет откровенное поклонение золотому тельцу и предаются забвению жизнь, здоровье, благосостояние, права и свободы человека и национальные интересы.
Нельзя бизнесу доверять здравоохранение, воспитание детей, образование в стране, фундаментальную науку, национальную безопасность. Безусловно, у бизнеса есть своя сфера деятельности, но указанные сферы все-таки должны обеспечиваться за счет налогоплательщиков государством.
И еще есть одно – это теоретические вопросы, о которых писал академик Венедиктов в книге 1928 года. Он писал, что нужно различать отношения отдельных производителей, независимых производителей-частных собственников между собой и отношения внутри одного хозяйства, в том числе и государственного хозяйства; их нельзя смешивать.
Как этого добиться? Об этом должен сегодня состояться наш разговор. Спасибо за внимание.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Азалия Ивановна. (Аплодисменты).
Слово предоставляется Выборнову Анатолию Борисовичу, депутату Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, члену комитета Государственной Думы по безопасности и противодействию коррупции.
ВЫБОРНОВ А.Б.
Уважаемая Оксана Сергеевна, уважаемые коллеги! Благодарю за приглашение на такой уважаемый форум.
Я позволил себе сказать «коллеги», потому что, говоря юридическим языком, имею право так обращаться к вам, поскольку долгое время работал в органах прокуратуры, в Торгово-промышленной палате России с бизнесом участвовал, поэтому тематика очень понятна. Сейчас в Государственной Думе уже как законодатель смотрю на многие происходящие вещи с точки зрения как практического опыта, так и с точки зрения теории, т.е. теория и практика в одном лице.
Еще радует, что за одним круглым столом, с одной стороны, выступает Генеральная прокуратура в лице Академии, а с другой – Общероссийская общественная организация «Российская криминологическая ассоциация».
Обычно прокурорские работники боялись сесть за один стол с общественными организациями и другими, поскольку боялись каких-либо взглядов, намерений, поводов для того, чтобы создать «коррупционную составляющую» или как-то по-другому.
Но мы все свидетели нынешнего времени, когда всё меняется. Президент России и Председатель Правительства России активно выстраивают новую парадигму управления Россией, где общественным организациям уделяется очень большое внимание, отдается одна из рулевых задач.
Я знаю, как часто вы проводите такие мероприятия. Мне Оксана Сергеевна сказала, что ежегодно в начале года. Это очень радует, потому что в обществе назрели большие перемены, многие хотят жить уже по-новому, так, как это должно быть в правовом государстве и де-юре, и де-факто.
Во время предвыборной кампании мы столкнулись со многими вещами воочию, когда мы узнали о том, что бизнес из России уходит, количество предпринимателей, зарегистрированных в России, значительно уменьшается.
С одной стороны, можно радоваться этому, говоря о том, что наконец-то с фирмами-однодневками вопрос решен, мы их победили, их нет. Но, с другой стороны, вы посмотрите – уезжают из России те же бизнесмены вместе с семьями, родственниками, друзьями. Почему? Потому что для них непонятен механизм защиты частной собственности. Их жизнь тоже не защищена.
Коллеги, поскольку аудитория профессиональная, то несколько слов о нашей насущной деятельности. Неделю назад мы встречались с генеральным прокурором России, где обсуждали вопросы взаимодействия отношений между депутатским и прокурорским корпусом. Почему я об этом говорю? Потому что в истории России впервые в Государственной Думе два процента депутатов – бывшие прокурорские работники. По численности это девять депутатов. Двое из них бывшие заместители генерального прокурора России. – Макаров Николай Иванович и Валеев Эрнест Абдулович. В Комитете по безопасности и противодействию коррупции пять бывших прокурорских работников. Это Яровая Елена Анатольевна, Валеев, Макаров, Агузаров, Паневежский и я.
Обсуждали много насущных вопросов с генеральным прокурором. Мы договорились создать рабочую группу по законотворчеству между Генеральной прокуратурой и двухпроцентным числом депутатов – бывших прокурорских работников. Почему? Потому что прокурорские работники, кто бы что не говорил, одни из лучших специалистов своего дела. Не случайно может быть в основном законе государства – Конституции прокуратура относится к судебной власти, а все остальные к другим. Отдыхать не приходится, потому что в планах Государственной Думы на весеннюю сессию 600 законопроектов. Больше 10% – 63 из них первоочередных.
Что беспокоит? Беспокоит очень большой пакет законопроектов, которые рассматривает Государственная Дума, но, по мнению многих специалистов, законы недорабатываются. Несовершенство законодательства является составной частью, первопричиной появления и коррупционной составляющей, и многих других. Очень много проблем для правоприменителя, когда вступает в силу новый закон.йзаконв дщаоонв римкнитколя Еще больше проблем было до этого.
Конкретный пример. Все помнят общественную организацию, с бизнесом все мы общаемся и понимаем. Например, закон о несостоятельности банкротства 92-98-го годов. Даже в народе его прозвали продолжниковый или прокредиторский, когда законодатель яростно, явно защищал права первоначальных кредиторов, а потом должников, хотя все в обществе понимали, что бизнесу, обществу и власти нужны четкие и ясные правила игры. Если мы говорим о законе о банкротстве, защищая права одних, не нарушаются права других, и институт банкротства не будет восприниматься кем-либо как эффективный механизм захвата чужого имущества. А если мы будем говорить о законе 2002 года, о несостоятельности и банкротстве, я уверен, вы много своих примеров можете привести, и они будут, может быть, более эффективные. Но, тем не менее, вы посмотрите, в 2002 году был принят новый закон о банкротстве. Десять лет назад. Сколько раз он подвергался изменениям, сколько раз туда вносились изменения. Также можно говорить и об Уголовном кодексе, Уголовно-процессуальном кодексе. Но только за последние три года было внесено 12 изменений. Если мы такими темпами идем, можно принимать уже какой-то новый закон. Правоприменители, судьи в большей степени не успевают их реализовывать в жизнь, как новая норма появляется.
Давайте возьмем из другой области. Например, исполнение судебных решений. Меня поразило цифра, которая была озвучена президентом России на УП Всероссийском съезде судей. В России несколько лет назад не исполнялось каждое второе судебное решение. В конце прошлого года мы проводили совещание в Торгово-промышленной палате России. Подкомитет по антикризисному управлению. Представители судебных приставов Москвы привели другую цифру. Вы только вдумайтесь. В Москве исполняется каждое десятое судебное решение. О чем это говорит? Это говорит о том, что если вы неимоверными усилиями смогли защитить свои права в суде, это совершенно не значит, что вы сможете их воплотить в действительность.
Проблема с институционализацией законодательства и по многим направлениям. Именно этот вопрос мы обсуждали с генеральным прокурором. И я надеюсь, что Академия и общероссийская организация подключится к нам, и мы будем рады с вами взаимодействовать.
Если вопрос касается чиновников, об имплементации и статьи 20 Конвенции ООН о коррупции. Это незаконное обогащение. Мы много законов обсуждаем и можем ужесточать правила игры для государственной власти. Но какие бы мы законы не принимали, чтобы мы не делали, мы должны повышать уровень правосознания в обществе. Причем, пионерами в этом деле должны быть и судебные власти, и правоохранительные органы. Прокуратура на первом месте, на мой взгляд. Мы должны показывать пример для остальных именно в плане исполнения законодательства. Ведь многие из нас, не в этой аудитории, безусловно, очень избирательно относятся к этому вопросу.
Самый простой пример. Когда мы встречались с многими, мы спрашивали – если бы вас постовой инспектор дорожного регулирования остановил и попросил у вас 500 рублей вместо тысячи штрафа за то, что вы нарушили правила дорожного движения, вас это будет возмущать? Наверное, не очень. Лучше заплатить 500 рублей и поехать дальше. Правильно? Но если вы не нарушали правила дорожного движения, а с вас инспектор требует 500 рублей, вас это возмущает?
ИЗ ЗАЛА
Возмущает.
ВЫБОРНОВ А.Б.
Так и наше общество в целом возмущает это. Поэтому нам нужно повышать правосознание граждан, чтобы нас это возмущало не только тогда, когда он просит 500 рублей вместо положенной тысячи, а наоборот. Мнение, которое сложилось в обществе, о том, что невозможно, например, искоренить преступность, коррупцию в нашем обществе, да, может быть невозможно. Это как в медицине. Сколько людей не лечи, они всегда могут заболеть. Но это не значит, что лечить людей не надо. Мне очень понравилось то, что сказала Оксана Сергеевна в своем приветственном слове – акцент нужно сделать на профилактику. Прокурорскими методами и всеми возможными методами, которые есть в нашем обществе.
Когда мы приезжали в субъекты с проверкой, начальник милиции области мне докладывает о том, что у нас количество преступлений повысилось на столько-то. То есть надо внеочередную зведочку. Меня это возмущает. Весь мир стремится к тому, чтобы снизить количество преступлений, а у нас непонятные графы – чем больше правонарушений, тем более значимы. Извините, пожалуйста, но также как нас обязывает дорожное движение. В обществе работников ГАИ, по-старому назовем их, не будем по-новому называть, чем больше проблем на дорогах, тем они нужнее. Все эти убеждения надо калёным железом выбивать из нашего общества. Но это надо делать правовыми методами и путем изменения законодательства. Так же как и предварительное следствие, и судебное следствие невозможно развернуть лицом к обществу.
Но я хочу сказать другое: давайте вспомним историю. Все знаю, как погиб Александр Сергеевич Пушкин, но не все знают, что по приказу царя все участники дуэли были преданы суду, в том числе и Александр Сергеевич Пушкин. Поскольку к моменту судебного следствия он умер, то в этом смысле его придали забвению. Почему я привожу этот пример? 26-го числа была дуэль, 28-го числа уже был приказ царя о проведении суда над участниками дуэли (надо всеми без исключения), 29-го было возбуждено уголовное дело.
Всё следствие велось всего 17 дней (можно сказать, по убийству). Причем – никакого бумагомарательства, всё уголовное дело – два небольших тома. Я изучал это дело и был поражен. Я думал, что там ничего не разберешь, но там от руки написано, как на пишущей машинке, всё ясно. Объективное, всестороннее, полное следствие по этому делу. И императивная норма царя: за участие в дуэли смертная казнь через повешение.
Показания Дантеса накануне. Вопрос: «Вы знали, что за участие в дуэли предусмотрена смертная казнь через повешение?». Ответ: «Да, знал». Вопрос: «Почему Вы участвовали в дуэли?» Ответ был очень простой, а я думал, что он будет выкручиваться, придумывать что-то, он же ответил: «Александр Сергеевич Пушкин – мой друг, и как другу я ему не мог отказать».
Приговор суда: Пушкин приговорен к смертной казни через повешение, но так как он не может понести наказание, то придать это забвению. Дантеса, учитывая его предыдущие заслуги и т.д., а также то, что он являлся другом Пушкина и не мог ему отказать в участии в дуэли, приговорить его к двум месяцам питерской гауптвахты. Царь, безусловно, с этим приговором согласился.
Я привел этот пример, потому что исторически в России очень высокий уровень и правосознания, и культуры судопроизводства. Многие примеры говорит о том, что судопроизводство, следствие и надзор – лучшие в мире. И даже законы хорошие, если их правильно применять, правильно формировать правосознание нашего общества.
И превентивные меры – это самое действенное, это даже не мера наказания. Ведь намного легче предупредить правонарушение: уволить человека, подвергнуть его дисциплинарному наказанию. И этого может быть вполне достаточно, нежели увеличить меру наказания.
Уважаемые коллеги, на этом я заканчиваю. Желаю вам хорошего настроения. Уверен, что на вопросы, которые у вас есть, на этом совещании вы найдете ответы. Желаю вам больше оптимизма и всего наилучшего. Спасибо. (Аплодисменты)
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Анатолий Борисович.
Слово предоставляется Дорошкову Владимиру Васильевичу – доктору юридических наук, Заслуженному юристу Российской Федерации, судье Верховного Суда Российской Федерации, секретарю Пленума Верховного Суда Российской Федерации.
ДОРОШКОВ В.В.
Уважаемые коллеги, прежде всего хочу, учитывая, что первый докладчик – Татьяна Александровна, поздравить вас с Татьяниным днем. Поскольку все мы были студентами, каждый вспомнил студенческие годы, в том числе и Татьянин день.
От имени судей Верховного Суда благодарю за то, что ежегодно проводятся такие научные конференции, поскольку со временем изменяется подход к той или иной проблеме. Мне неоднократно приходилось участвовать в этих конференциях, и отрадно, что наука криминология, несмотря на все попытки «загнать её в угол», пока существует благодаря энтузиазму ученых, которые исследуют проблемы преступности. И тема сегодняшней дискуссии обозначена как «Преступность и бизнес». Каждый, исходя из своей ассоциации, понимает этот термин по-своему.
Как говорил Авраам Линкольн, что каждый по-своему понимает слово «свобода». Если сравнить, как понимают слово «свобода» овцы и волки. Овцы – свободно пастись, свободно траву щипать, а волки – свободно задрать эту овцу.
Такие же диаметрально противоположные взгляды могут быть на термины, которые обозначены в теме сегодняшней нашей научной дискуссии. «Преступность» – что это за феномен?
Собираясь на конференцию, я взял учебник по уголовному праву 30-летней давности, по которому мы учились (судя по присутствующим в зале, большинство училось по этому учебнику). Там есть раздел «Критика буржуазного права», всех теорий и каковы были тенденции. Прочитав это, я увидел то, к чему мы пришли через двадцать лет. Все те же способы выхода из этой ситуации там тоже прописывались. Поэтому та уникальная историческая ситуация, которую никакой иной народ, кроме российского, не пережил, позволяет иначе глядеть на все эти проблемы, несколько со своей точки зрения (с учетом этого исторического опыта, который страна пережила). Поэтому на «преступность» каждый смотрит по-своему. В этом же учебнике было обозначено, что в буржуазном обществе если бы всех привлекали к ответственности за совершенные преступления, то большинство населения оказалось бы привлеченным к уголовной ответственности.
И «бизнес». Что это такое? Каждый понимает это по-разному. Поэтому в ходе научной дискуссии хотелось бы услышать все точки зрения. Кто-то его ругает, у кого-то отрицательное отношение к бизнесу, кто-то, наоборот, восхваляет его и ставит на то место, которого он не заслуживает.
Я хочу попросить вас обратить внимание на то, что есть различные позиции и способы приобретения материальных благ. Есть самый примитивный способ – насилие, разбой. Этот примитивный способ для начального капитализма всегда присутствует. Есть цивилизованный способ приобретения материальных благ – путем обмана, мошенничества и др. А есть способ, который следует тому, чтобы он был эквивалентный, то есть что вложил, то и приобрел. Поэтому здесь тоже необходимо, рассматривая проблемы бизнеса, видеть, что есть чистый бизнес, а есть теневой, т.н. грязный бизнес, о котором неоднократно упоминалось. Когда мы говорим, что бизнес – это хорошо, что его надо поддерживать. Определитесь, какой бизнес вы хотите поддерживать: чистый либо грязный?
И преступность. Что вы хотите признавать преступлениями: выступление населения против действий не совсем законных и, как написано в том же учебнике, что в буржуазном обществе подавляются любые выступления рабочего класса, тех, кто трудится и производит материальные блага? Это будет преступление? Либо преступление совсем иного характера. Поэтому эти все подходы, в том числе научные, характеризуют наше общество и нашу науку.
Третье, о чем хотелось бы сказать. Эти подходы – есть общие рассуждения, и есть подходы профессионалов. Поэтому надеюсь, что в данной аудитории прозвучат профессиональные подходы ко всем этим точкам зрения, а не эмоциональные.
Была затронута проблема законотворчества, которая как никого сейчас коснулась судей, поскольку все эти новшества законодателя в судах разрешаются и разрешаются по-разному. Я вспоминаю слова Николая Платоновича Патрушева, секретаря Совета безопасности, который в журнале «Российское право» № 7 за 2007 год высказал мысль о том, что представляло угрозу безопасности принятие законов, которые лоббируются определенными кругами, а не в интересах всего общества. Что это определенным образом новая сфера безопасности, к которой необходимо присматриваться. Те законопроекты, которые сейчас рассматриваются, мы сталкиваемся с этим в связи с тем, что Верховный суд пишет отрицательное заключение на этот законопроект, тем не менее, он принимается, не проверенный на практике. Без всякой проработки эти законопроекты начинают действовать, а потом подстраиваемся. Сейчас опять идет активная работа по пересмотру тех же постановлений Пленума, которые были приняты. Сейчас создана рабочая группа и опять вносим изменения в действующие постановления.
Анализ и обобщение изменений, которые внесены, в том числе в области уголовного права, наталкивают на мысль, что необходимо, как высказал позицию председатель Верховного суда Российской Федерации на одном из научных форумов в Санкт-Петербурге, принять уже закон о порядке принятия законов, а не регламент. И эта так называемая свистопляска с законопроектами, какой законопроект пройдет. Озабоченность ученых по этому поводу уже давно известна. Я вспоминаю выступление Тихомирова Юрия Александровича по этому поводу. Он приводил цифры, что с 38-го года по 88-й, то есть 50 лет, период советской власти, было принято чуть больше сотни законов. И с 93-го свыше четырех тысяч законов принято. То есть каждое отношение пытаются регулировать законом, а ведь очень сложно потом внести какие-то изменения. Закон принят, особенно уголовный, затем принимается новый. Небольшая статья в средствах массовой информации и тут же мгновенная реакция. Ни обобщив опыта, ни проанализировав ту или иную проблему, ни посоветовавшись с учеными, принимается новый закон вопреки тому закону, и начинают пересматривать какой закон применять. С этой проблемой постоянно сталкиваются суды. Поэтому обращаюсь к вам с тем, чтобы ученые помогли разобраться, в том числе и судам, в вопросах преступности и бизнеса с тем, чтобы определить общий подход в общих интересах.
КАПИНУС О.С.
Спасибо, Владимир Васильевич.
Слово предоставляется Овчинскому Владимиру Семеновичу, доктору юридических наук, профессору, вице-президенту Российского Союза криминалистов и криминологов.
ОВЧИНСКИЙ В.С.
Уважаемые коллеги, тема действительно сверхактуальная. Я бы хотел продолжить мысль, которую начал Владимир Васильевич Дорошков. Ведь действительно все зависит от методологии, от тех понятий¸ которые мы вкладываем и в понятие бизнеса, и в понятие преступности. Если мы возьмем конвенциональные документы Организации Объединенных Наций, рекомендательные документы Организации Объединенных Наций, посмотрим как в этих документах определяется транснациональная организованная преступность, и потом эту матрицу наложим на наш, российский бизнес, который существовал последние 20 лет, то мы, с этой точки зрения, можем сказать, что наш бизнес преступен.
Если мы возьмем документы конвенциональные ООН и рекомендательные по коррупции, наложим на наше российское государство и чиновничество, можем сказать, что наше чиновничество все преступно. Получается, что мы в таких тисках должны определить, какую экономику и какой бизнес в нашей стране мы построили. Когда я говорю мы – это потому что мы все участники этого процесса. Что мы теперь имеем и какую правовую систему мы должны дальше строить для того, чтобы определить развитие и нашей экономики, и наших общественных отношений и нашей правовой системы?
Я думаю, что главное криминологическое событие прошедшего 2011 года, которое еще никем не проанализировано и которое требует написания специального учебника, –¸ это Лондонский процесс между двумя олигархами – Борисом Абрамовичем Березовским и Романом Абрамовичем, Если вы возьмете стенограммы всех выступлений, которые висят на сайте «Коммерсант» и внимательно их прочтете, вы увидите, что это учебное пособие по ведению преступного бизнеса в Российской Федерации за эти 20 лет, где описаны все криминальные схемы, где описаны все механизмы воровства, где описаны все механизмы коррупции и описана вся система никчемности нашего противодействия и организованной преступности, и коррупции. Поэтому это главная задача криминологов. Я думаю, что следующий любой учебник криминологии должен начинаться с описания Лондонского процесса. Сейчас начинается второй процесс между двумя другими олигархами – между Михаилом Черным и Олегом Дерибаской. Там уже наговорено столько, что это перекроет процесс между Абрамовичем и Березовским.
Мы живем в удивительное время. Я называю Лондонский процесс своеобразным Нюрнбергом над всей нашей системой, построенной за эти 20 лет в нашей стране. И не только в нашей стране, но в целом той системой, которая составляла бывший социалистический блок, потому что экономика разваливается, финансовая система разваливается, мировая финансовая система разваливается. Никто не может найти пути выхода из этого кризиса.
Все, что делается у нас, входит в полное противоречие с тем выходом, который ищется в мире. Я внимательно изучил программу одного из кандидатов в президенты Михаила Прохорова, олигарха, написал даже небольшую статью, она висит в блоге на «Эхе» и в «Московском комсомольце». Удивительное дело. Михаил Прохоров умный человек, заработал миллиарды. Он считает, для того, чтобы навести порядок в стране, нужно полностью уничтожить любую роль государства и все передать бизнесу. То есть он предлагает уничтожить все государственные целевые программы. Он предлагает ликвидировать все государственные корпорации, Он предлагает провести срочную приватизацию всех государственных корпораций. То есть роль государства свести к нулю. Но, извините, экономическая мысль и общественная мысль всего мирового сообщества идет совсем в другом направлении. Достаточно посмотреть последние работы Джефри Сакса, одного из идеологов неолиберализма, Джозефа Стиглеца, Ноэля Руби. Это великие экономисты, которые полностью пересмотрели свои прошлые позиции. Вся нынешняя экономика и возможность выхода из кризиса предусматривают смешанные формы государственного управления, жесткого государственного регулирования и развития бизнеса. Вводится такое понятие как регулируемый монетаризм. Казалось бы, одно исключает другое, но без этого уже жить нельзя.
Вся наша экономическая мысль идет в обратном направлении. Если она идет в обратном направлении, мы усилим криминальный потенциал и экономики и общества. Мы должны понимать, что никакие наши законодательные акты, никакие наши предложения не приведут ни к какому успеху профилактическому и криминологическому, если страна будет развиваться в уродливом, неправильном направлении, что сейчас и происходит. И никаких изменений не видно.
Мы уже много лет обсуждаем проблему, почему Россия, когда ратифицировала Конвенцию ООН о коррупции, 20-ую статью о незаконном обогащении не ратифицировала? Мы удивляемся, почему не приносит результатов вся система мер борьба с коррупцией, которая с 2008 года развивается под эгидой президента Медведева. Потому она и не приносит никаких результатов, что взята модель контроля над доходами, но полностью устранена модель контроля над расходами чиновников. И не только чиновников, но и вообще всех членов общества. Если нет контроля над расходами, то нет никакой борьбы с коррупцией. Это надо понять. Если мы не ратифицировали конвенцию в части незаконного обогащения (там, где расходы не совпадают с доходами, там и появляется коррупция), если мы это игнорируем, то всё, что мы называем борьбой с коррупцией, это бессмыслица. И пока мы этого не поймем, мы будем упираться в стену.
Наконец, в конце декабря прошлого года, президент Медведев дал поручение правительству подготовить законопроект о контроле над расходами. Удивительно, что год назад такое поручение давал В.В.Путин правительству, чтобы подготовили такой законопроект в апреле 2011 года, но никто ничего не подготовил, и будет ли подготовлен такой законопроект сейчас, я не знаю.
В принципе, в обществе уже есть консенсус. И КПРФ, и «Справедливая Россия», и кандидат в президенты Прохоров – все высказались за то, что без контроля над расходами, без введения в юридическое правовое поле понятия «незаконное обогащение», что без восстановления института конфискации в полном объеме никакого движения вперед в плане развития экономики быть не может. Все выдвинули этот тезис. Но будет ли это реализовано, у меня большой вопрос. Я считаю, что ничего не будет. Или будет реализовано опять в уродливом, смешном виде. Как уже один из депутатов внёс предложение по антиконтролю за расходами, а не по контролю за расходами.
Поэтому, уважаемые коллеги, я просто хотел еще раз подчеркнуть, что проблемы крайне актуальны. И мы никакие наши юридические вопросы, криминологические вопросы не решим, если страна, наконец, не одумается, не осмыслит того, куда мы идем, не осмыслит, насколько мы нависли над пропастью или находимся уже внизу этой пропасти и начнем оттуда вылезать или отодвигаться от этого края. Это – мой главный вывод как криминолога. Благодарю за внимание. (Аплодисменты).
ВОПРОС.
Владимир Семенович, вчера в прессе было сообщение, что чиновник за взятку в 10 млн. рублей….(не слышно).
ОВЧИНИКОВ В.С.
Я крайне отрицательно отношусь ко всем поправкам, которые внесены в законодательство в последнее время по борьбе с коррупцией и по штрафным санкциям. Я считаю, что все это похоже на казино, на рулетку. Поймали чиновника на взятке в тысячу долларов, взяли с него 100 тысяч долларов, а он уже набрал взяток на 100 млн. долларов. В этом фактически состоит наказание, плюс условный срок лишения свободы, и на этом всё закончено.
Посмотрите на санкции, которые в США применяют. Они штрафуют, они конфискуют, и они сажают на 150 лет. Мы никак не можем понять, что если мы говорим о борьбе с преступностью и коррупцией, то проблема гуманизации – это совершенно обратный эффект. Нельзя путем гуманизации и либерализации победить коррупцию и организованную преступность. Одно исключает другое.
Мой коллега Радченко Владимир Иванович совсем с других позиций будет выступать сегодня. Но мое глубокое убеждение, что мы выбрали совершенно неправильный, тупиковый путь развития, невозможно легализовать темную недвижимость и при этом говорить о борьбе с преступностью. Это – бред. Это – бред, который ведет нас в никуда. Это противоречит таким странам, как США, Китай, то есть лидерам мирового экономического и общественного процесса. Там всё совершенно по-другому.
ВОПРОС
Спасибо. И у меня второй вопрос. ….сказал, что всё приватизируем. Госкорпорации у нас нормально работают, а вот технологии …У нас некоторые госкорпорации такие, как Газпром, где система управления крайне неэффективная, а расходуют не один миллион долларов на…. Здесь как быть? Приватизировать – это одно, а после приватизации? (Не слышно).
ОВЧИНСКИЙ В.С.
Здесь две проблемы. Я не говорю о том, что созданные госкорпорации и созданная система антиконтроля эффективна. Когда госкорпорации были созданы, была создана такая правовая система, которая исключала контроль за этими госкорпорациями. В результате там сразу пышным цветом стала развиваться коррупция и организованная преступность, продолжало расти расхищение народного добра и финансов. Уже расхищены триллионы на госкорпорациях. Но взять все эти госкорпорации и полупреступные организации и продать нашим олигархам, то это будет второй тип преступления, потому что из этого ничего не будет. Можно в любой системе, и в госкорпорации (как в Китае) навести порядок и обеспечить работу. Можно в госсистеме и в бизнесе навести порядок. Но у нас и там, и там бардак. И у нас один бардак заменит другой бардак. Поэтому надо наводить порядок везде и искать пути выхода из той ситуации. Не надо революционных решений, которые предлагает Прохоров. Выведут они нас из системы коррупции и организованной преступности? Не выведут, а приведут к новым, более серьезным формам и коррупции, и организованной преступности. Возьмите статью Сакса на сайте «проект синдикат», она прямо называется «Преступления внутри крупнейших корпораций». Огромная аналитическая статья, где расписано о том, какие преступления совершаются в мировых бизнес-корпорациях. Джефри Сакс говорит о том, что приватизация крупнейших форм собственности и корпораций не приводит автоматически к борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Надо слушать умных людей, а не слушать непонятно кого, как у нас сейчас происходит.
ВОПРОС
По-вашему, с чего надо начинать?
ОВЧИНСКИЙ В.С.
Уважаемый депутат сказал, что «мы приняли 600 законов». А надо ли принимать эти 600 законов? Выступал Владимир Васильевич и говорил о том, а кто слушал Верховный Суд, кто слушал Конституционный Суд, кто слушал Общественную палату, кто слушал юристов, которые направляли коллективные письма, когда такие идиотские поправки принимали по уголовному законодательству, оно уродовалось на протяжении последних двух лет. Кто это слушал? Кто слушал всех ученых, когда речь шла, что нельзя декриминализировать товарную контрабанду, что мы получим «черкизон» в масштабах всей России. Кто это слушал? Взяли и декриминализировали. Сейчас всех бандитов, лидеров организованной преступности выпускают из тюрем, они еще будут требовать собственность и деньги, которые у них «украли» (миллиарды). Кто это слушает?
Вы спрашиваете – что делать? Сначала надо привести в нормальное состояние систему общества: политическую систему, правовую систему, обеспечить принятие нормального человеческого закона. Мы с Михаилом Клеймёновым (моим другом) обсуждали неоднократно, что пока у нас не будет принято закона, где будет четко расписано, как учитывается мнение общества. Если Заключение аппарата Верховного Суда, если Заключение Конституционного Суда отрицательное, то нельзя это игнорировать. Если мы их игнорируем, то введем правовой беспредел. А сейчас, я знаю, что по большинству законов в области уголовного права, которые приняты Госдумой прошлого созыва, были отрицательные заключения Верховного Суда, аппарата Конституционного Суда, Генеральной прокуратуры, МВД и ФСБ. И всё равно эти преступные законы были приняты. Этот процесс надо остановить.
ДОЛГОВА А.И.
Как они успевают прочитать все эти законы, прежде чем голосовать?
ОВЧИНСКИЙ В.С.
Они не читают, они «автоматом» штампуют. Кто читает эти законы?
ВЫБОРНОВ А.Б.
Позвольте мне, пожалуйста. Чтобы у нас была дискуссия активная, чтобы не было так: поговорил и ушел.
Почему я начал с того, что мы обрадовались тому, что в этой думе 2 процента прокурорских работников? Потому что прокурорские работники, как я уже говорил, – одни из лучших специалистов своего дела. И нас беспокоит то количество законов, которые принимается в Государственной Думе (я об этом говорил). Вопрос в том, что нам нужно найти общий подход по поводу институционализации законодательства в принципе, если мы берем какой-то определенный вектор. Как я говорил, мы принимаем закон, не успели его воплотить в жизнь, как уже принимаются поправки к этому закону. И так по всем направлениям.
Что касается противодействия коррупции. Можно критиковать эти законы, я с этим тоже согласен. Прошлая Дума приняла закон о контроле за доходами. Все знают об этом. Что получается? Возложили обязанности на кадровые органы соответствующих государственных структур. Кадровые органы не имеют права востребовать документ из банка, чтобы подтвердить сумму на счетах у лица, ни и налоговом органе. Получается, что мы принимали закон одной рукой, а вторая занималась совершенно другими делами. Поэтому получается конфликт закона с реальным его воплощением. И, спустя годы, начинаем делать поправки, чтобы можно было реально дать полномочия кадровым органам принимать какие-то решения. А где прокуратура? Зачем тогда прокуратура? Если эти обязанности можно было возложить на органы прокуратуры, есть общий надзор, другие, которые реально могут проверить, дать полномочия проверять эти вопросы, а получается другая проблема. Кадровый орган все равно зависит от руководства того ведомства, где он находится. Если руководитель какого-то ведомства желает взять человека на работу, неважно правильно ли он задекларировал доходность или расходы правильно или неправильно. Он все равно его возьмет, потому что руководитель даст ему команду.
Здесь очень много вопросов. Нужно перейти к конструктивному диалогу от критики, а больше предложений, которые реально могут быть восприняты и воплощены в жизнь. Спасибо.
ДОЛГОВА А.И.
Но Вы же в научном сообществе находитесь. Что значит критики? Анализ ситуации сначала, и на основе анализа ситуации, анализа причин уже рекомендации высказываются.
ВЫБОРНОВ А.Б.
Я без фанатизма слово критика упомянул. Если я кого-то оскорбил, извините.
ОВЧИНСКИЙ В.С.
Больше нет вопросов? Потому что говорить можно бесконечно. Эта проблема 20 лет висит над всеми нами, и скоро всех нас накроет.
ВОПРОС
Все-таки вопрос есть. Ваш прогноз – что будет на последующие пять лет?
ОВЧИНСКИЙ В.С.
Президентом будет Владимир Владимирович Путин. Кто будет премьером, я не знаю. Примут закон о контроле за расходами, но не примут закон о незаконном обогащении. Будет вот такая двусмысленность все время. Будет война с Ираном, повысятся цены на нефть. Цены на нефть увеличат наши финансовые объемы. Война с Ираном закроет проблему митинговой демократии. Все будет в порядке.
КАПИНУС О.С.
Как сегодня не читают декларацию о доходах, так не будут и о расходах.
Я с удовольствием предоставляю слово заведующей отделом НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктору юридических наук, профессору Дикановой Татьяне Александровне.
ДИКАНОВА Т.А.
Уважаемые коллеги, мне кажется, тема нашей встречи сегодня выбрана, что называется, в самое яблочко. Это очень актуальная проблема. И, пожалуй, более актуальной темы нет, потому что решение этой проблемы позволит решить все другие проблемы, которые стоят перед страной.
Я с чего хотела бы начать. Я считаю, что состояние экономической преступности определяется не столько даже уголовной политикой¸ которая осуществляется в стране, сколько экономической моделью, выбранной для развития страны. И именно эта экономическая модель влияет на уголовную политику, определяет ее. Митинговые события, которые имели место и будут продолжаться, по мнению многих аналитиков, связаны не с фальсификацией выборов, а имеют под собой недовольство широких слоев населения именно выбранной экономической моделью, когда население, которое хочет оставаться в /России, не видит перспектив для себя, для своих детей и внуков. И это недовольство было осознано оппозицией, которая оседлала эти митинговые настроения и во многом эта оппозиция виновата в создании этой экономической модели. Поэтому сейчас, мне кажется, мы стоим на этапе, когда либо положение все же будет исправлено, либо прогноз может быть очень отрицательным.
Тема актуальная. Например, академик Примаков¸ когда выступал на «Меркурий-клубе» 13 января, назвал очень многие знаковые события в 11-м году и проблемы 12-го года, но выбрал только одну – экономические проблемы, состояние российской экономики. И предложил то, что уже давно предлагается, изменить существующую либеральную модель. Эта проблема осознается и нашей властью. Не случайно поэтому сейчас началась крупномасштабная проверка государственных корпораций. Особенно это важно на предвыборном этапе в нашей стране. Эта проблема оценивается, мне кажется, очень правильно и средствами массовой информации. Поэтому одна из задач криминологов, по-моему, оценить именно освещение этих проблем в средствах массовой информации и реакцию властей и правоохранительных органов на эти публикации. Лично я считаю, что общая направленность публикаций связана с осознанием опасных тенденций в российской экономике.
Все заявляют о том, что мы будем ее модернизировать. Совершенно очевидно, что модернизировать придется в очень сложных условиях. Сложных прежде всего вот из-за чего. Капитал продолжает свое бегств из России. Минфин оценивает утечку в 11-м году 85 миллиардов, а сами предприниматели на страницах того же «Коммерсанта» называют цифру в 400 миллиардов. И такая проблема как перенос своих экономических интересов нашей элиты за рубеж. То есть Россия остается абсолютно без финансов, с помощью которых можно решать проблемы. Это сложнейший вопрос.
Конечно, события в Иране на время поднимут цены на нефть, но по расчетам Минфина, как выразился сам министр финансов, Россия сведет концы с концами, если баррель нефти будет стоить 120 долларов, но ожидается, что после этих событий произойдет, в связи с экономическим кризисом, все же резкое падение на доллар, и он ожидает цену в 70 долларов за баррель, что создаст очень серьезные проблемы с выполнением всех намеченных планов. Тем более, что мы вступаем в период демографической ямы и особенно это характерно для районов Сибири и особенно Дальнего Востока. Это тоже одна из важных, серьезных проблем, Иностранные аналитики говорят, что Россия не сможет, даже если у нее будут амбициозные экономические проекты, осуществить по причине резкого падения численности населения.
Вступление в ВТО. Нам скоро придется жить в совершенно других условиях, потому что вступление в ВТО означает банкротство большинства российских предприятий, не связанных с добычей сырьевых товаров. Это 19 миллионов безработных. Не случайно поэтому президент Путин говорит о необходимости создания 25 миллионов рабочих мест. Вопрос – как это будет сделано?
Нас ожидают в любом случае – выберем ли мы новую модель развития либо продолжим двигаться по старой, либеральной – реформы. Реформа прежде всего налоговая, реформа административная. Дело в том, что во времена реформирования всегда усиливается преступность, это произойдет и в данном случае. Административная реформа в частности предполагает следующее.
Административная реформа в частности предполагает следующее: что так называемая избыточная часть государственных функций будет передана негосударственным структурам, в частности, саморегулируемым организациям и т.д. Этот процесс очень серьезный, прокуратура должна обращать внимание на эти процессы в связи с реформированием, потому что мы можем снизить коррупционную составляющую в России, а может быть и наоборот – повысить цены за оказываемые услуги. Это будет означать монополизацию этой сферы бизнесом и может привести к другим отрицательным последствиям. Поэтому надо будет проблему контролировать.
Второе направление реформирования будет связано с дальнейшей передачей функций федеральных властей в регионы и на муниципальный уровень. Это тоже надо будет очень хорошо контролировать прокуратуре. Вот типичный пример, когда неправильно пользуются переданными полномочиями. В марте 2011 года депутаты Облученского муниципального района в Еврейской автономной области утвердили договор-план приватизации, предусмотрели продажу имущественного комплекса, включающего земельный участок (имеется в виду пограничный пункт пропуска Пашково, находящийся на границе с Китаем). Сделка состоялась, этот пункт пропуска купило общество с ограниченной ответственностью за 50 млн. рублей. Это общество раньше арендовало часть помещения этого пункта пропуска, занималось вопросом продажи «челнокам» т.н. туристических путевок в Китай. В средствах массовой информации говорится, в частности, что хорошо, что вмешалась прокуратура. Иначе ничего не мешало, поскольку даже не предусмотрели при продаже целевое использование этого имущественного комплекса. Китайцы могли бы построить военную базу, им ничего не мешало. То есть, когда будет осуществляться этот переход, а это очень серьезная проблема, он должен находиться под контролем прокуратуры. Я считаю, что это основной наш офис, который может сейчас осуществлять такие полномочия.
Экономика России имеет ярко выраженную внешнюю торговую направленность, внутренний рынок практически не работает. И дело в том, что в наших товарах наш внутренний рынок не очень нуждается, поэтому сохраняется внешнеторговая направленность. К сожалению, она заключается в том, что это сырьевая направленность. И сырьевая направленность увеличивается. Несмотря на то, что в концепции национальной безопасности, начиная со времен Ельцина до сегодняшней концепции, говорится о том, что надо это изменить, она, наоборот, усиливается. И вступление в ВТО, вы сами понимаете, что это означает.
И нужно сказать, что представляет собой наш бизнес. Наш бизнес, в основном, – это развитие добывающих производств и импорт, а точнее то, как сказал один из наших руководителей, «то, что в других странах называется спекуляцией, у нас называется бизнесом в сфере импорта». Поэтому у нас поощряется и создается некая «священная корова» из того, что представляет собой, к сожалению, этот наш бизнес.
Поскольку главное – это внешнеторговая направленность, и она будет расширяться в условиях вступления в ВТО, то самое большое внимание надо уделять борьбе с преступностью в этой внешнеторговой сфере. Говоря об этом, я назвала бы главным то законодательство, которое принимается даже не в сфере уголовного права, а это гражданская, налоговая, административная, таможенная сферы. Эти процессы, о которых говорили (дело Магницкого и т.д.), показали, что в это законодательство закладываются преступные схемы, которые потом разворачиваются нашими бизнесменами.
Здесь назывался, например, закон о банкротстве. Всё дело в том, что признаки банкротства были определены так: три месяца ты не платишь налоги и не платишь тем, кто поставил тебе товары, независимо от того, сколько тебе должны, ты должен подать заявление о банкротстве. И таким образом обанкротили большое количество предприятий, в том числе и государственных унитарных. И делалось это под давлением международных валютных условий, они не давали нам кредитов, если мы такие изменения не внесем в законодательство. И многие другие схемы, по которым сейчас, раскручивая информацию по делу Магницкого, они уже обвиняют нашу сторону. И таких закладок множество. Например, возврат НДС при экспорте. Мы специально занимались этой проблемой. Вообразите себе, берешь отдельные регионы России, и там получается так, что возврат НДС по объему превышает многократно объемы экспорта, которые существуют в этом регионе. И суды идут на то, что удовлетворяют совершенно абсурдные требования участников этой внешнеэкономической деятельности, т.е. по существу – мошенников.
И я не уверена, что будет решена проблема с фирмами-однодневками, потому что система регистрации фирм, требования к уставному капиталу и прочее пока не изменены. И пока это не будет сделано, пока в этом законодательстве не произойдут изменения, то можно сколько угодно бороться с фирмами-однодневками, но их просто не выявишь. Самое смешное, что фирмы-однодневки, которые не имеют вообще ничего, кроме, как говорят, алюминиевых тарелок, уставной капитал которых 100 МРОТ, и они занимаются крупномасштабными (миллионами долларов) операциями, и никого это не волнует. Налоги они не платят, порождают огромное количество предприятий, которые вообще не платят налоги, и на них нет никакой управы со стороны Налоговой полиции, т.е. той структуры, на которую были затрачены огромные государственные деньги.
Существует множество других закладок именно в это законодательство. Кстати, мы всё это понимаем, нас проверяла Счетная палата, и мы вынуждены были объясняться, почему мы анализируем, и никто не проводит того, что заложено в законодательстве. Да в этом законодательстве всё по существу заложено. Например, разрешается иметь таможенные посты на частной территории. На территории – частный склад. Вообразите, как можно потом бороться с преступностью в сфере внешнеэкономической деятельности, когда коммерсанты обеспечивают тебе материально-техническое участие, чтобы ты у них осуществлял контроль. Владимир Владимирович Путин, в свое время, еще будучи президентом, говорил о том, что при этом бизнес сливается в экстазе с таможенниками, эта система расширяется сейчас, она заложена в законодательство.
Был скандал на одном из заседаний Экономического Совета ООН. Был конфликт между ФТС и Ассоциацией автомобильных перевозчиков. Президент этой Ассоциации говорит: вы посмотрите, какое у вас законодательство. Вместо того, чтобы наказывать свои однодневки, покупателей и продавцов, так называемых, вы наказываете за уклонение за уплату таможенных платежей перевозчиков. Да мы заинтересованы, чтобы придти на ваш рынок, и мы будем делать все, что нам говорят ваши преступники. Нам не нужно уклоняться от таможенных платежей. Мы готовы все отдать за то, чтобы мы были на вашем рынке.
Кстати, нужно сказать, что Россия вообще потеряла рынок перевозок. Представьте, Дальний Восток несколько лет тому назад, когда еще какой-то флот существовал, 95% внешнеторговых грузов наших, российских перевозились иностранными судами. Мы делали анализ законности в Северо-западном регионе. 80% рыболовецкого флота стоит на приколе. Их не выпускают ловить рыбу, потому что суда все прогнили. Мы теряем рынок рыболовства. Нас вытесняют оттуда. Там жесточайшая конкуренция. Если ты не будешь там фигурировать, тебя выбросят. То есть мы потеряли морские перевозки – самый прибыльный бизнес по сравнению даже с продажей нефти, и продолжаем терять. У нас вот такие, к сожалению, закладки в законодательстве существуют. Можно и дальше продолжать.
Сложность законодательства. Законодательство такое, например, таможенное, что его невозможно понять. Сколько лет я этим занимаюсь. Представьте, тысяча нормативных актов на уровне ТС. Дальше идут указы президента, постановления правительства, законы, которые регулируют. Практически все товары, которые перемещаются, там свое законодательство. Огромное, причем. Я уже не говорю о законах насчет наркотиков, драгметаллов. Все это – специальное законодательство. Потом идет закон о таможенном регулировании. Уровень теперь наднациональный. Таможенное законодательство таможенного союза. Есть свое таможенное законодательство в других странах – Казахстане, в Белоруссии. Есть международная конвенция, которая выходит за пределы ТС и мы их подписали. Кроме того, поскольку создается Евразийский совет, то создается орган, который будет принимать комиссии таможенного союза. Там комиссия таможенного союза законодательство принимает. Двухсторонний договор плюс еще этот орган. И теперь он будет устанавливать законодательство. Как разобраться в том, как осуществлять надзор, как осуществлять контроль, как осуществлять расследование уголовных дел. Это очень сложно. Поэтому нужны новые методики работы в этих условиях. Новые методики выявления преступлений. Новые методики надзора. Предстоит колоссальная работа в этом направлении.
Один из самых серьезных вопросов. Мы, имея определенную сырьевую экономику, когда вступаем в ВТО, мы воспринимаем, вынуждены воспринимать их законодательство, рассчитанное на совершенно другую систему, систему контроля, которая совершенно нам не подходит. В других странах таможенные платежи 1-4%. У нас 50%. И другим странам совершенно не нужен такой таможенный контроль, который бы выявлял занижение таможенной стоимости, неправильные платежи. У них нет системы, которая это выявляет, потому что для них таможенные платежи не важны в их экономике. А мы воспринимаем систему, когда не надо проверять эту таможенную стоимость. Сейчас в законодательстве таможенном разрешено вместо документов, которые отражают истинную таможенную стоимость, любые другие документы с указанием цены. Сейчас таможенники пишут, что им дают декларацию на Дальнем Востоке машины из Японии за гроши буквально, Очевидно, что это невозможно будет, но требуется такая длительная проверка. Причем, они не обязаны и их не нацеливают на то, чтобы они получали реальные данные, потому что законодательство такое. Это не уголовное законодательство, не административное. Все заложено вот в этом, И поэтому нужны специалисты комплексники, которые могут выявлять и связь прослеживать между законодательством, которое регулирует экономику, административные правонарушения, уголовные. В общем многоотраслевики, я бы так сказала.
О либерализации уголовного законодательства. Очень хорошо сказал Примаков – досужие разговоры о том, что будут отрицательные последствия, если введем прогрессивный налог. Слава Богу, что он занимает такое место, что не боится такое высказывать. Никаких последствий это для него не имеет. Какие у нас были доводы провозглашены за то, чтобы была декриминализация преступности в таможенной сфере? Это же просто невыносимо. Якобы иностранные инвесторы боятся жесткости нашего законодательства. Извините, вы знаете сколько людей привлекают за уклонение от уплаты платежей? Единицы, Три человека в год. А вы знаете, какие наказания применяются е этим людям? Применяют условное, штрафы от 30 тысяч до 300 в большинстве случаев. О какой жесткости законов можно говорить. Говорят о том, что якобы контрабанда и уклонение одно и то же. Как же одно и то же? Это разные объекты, Это совершенно разное законодательство. Например, можно ли сказать. Что контрабанда рыбы, леса, нефти, ограниченного запаса имеют только одну опасность, что это якобы неуплата таможенных платежей. Неужели в этом опасность контрабанды?
А ввозная контрабанда. Наши руководящие работники говорят о том, что мы теряем треть бюджета только на уклонении от уплаты платежей при ввозе товаров. И, зная это, принимаются такие решения. Почему-то не указывается такая цифра как ножницы между внешнеторговой статистикой России и Китая. Это притом, что ножницы колоссальные. Там миллиарды долларов. Это притом, что все другие страны заинтересованы в нашей контрабанде. У нас представители ФТС ездили за рубеж, например в Японию, договориться о совместных действиях. Они говорят: вы видите, чем мы едим? Деревянными палочками. Это ваша контрабанда. Видите, что у нас на столе? Деликатесы, Это ваша контрабанда. В Норвегии строят заводы, создают рабочие места на контрабанде нашей рыбы. Им невыгодно бороться с ней. Они заинтересованы в ней. Это нужно только нам. А когда иностранцам выгодно бороться с контрабандой любых товаров, они начинают очень мощно бороться. Например, в Германии. Им интересна контрабанда нашей табачной продукции. Они колоссальное внимание уделяют предупреждению этой контрабанды и совместным действиям с таможенниками, чтобы пресечь ее, когда им это нужно. Удивительно, что у нас такое отношение. Не совсем это понятно.
Уклонение – минимальное количество было. Торговой контрабанды было много. Как можно выявлять уклонение? Только через торговую контрабанду. Вы задерживаете контрабандный товар, начинается расследование, и вы уходите на уклонение. А уклонение выявить без расследования контрабанды очень сложно. Кстати, еще один довод, что сейчас будут привлекать к административной ответственности за контрабанду, которая декриминализирована, а статистика показывает, что уменьшилось количество привлечений к административной ответственности, вообще ослаблена борьба с таможенными правонарушениями, в том числе административными. Не происходит того, о чем говорили лица, которые инициировали эти изменения.
Если ты изменяешь уголовное законодательство, посмотри на статью 193 УК РФ: колоссальный уход капиталов. Есть только одна статья, которая позволяет с этим бороться, сформулирована совершенно невозможно, так что никого по ней не привлекают к уголовной ответственности. Почему? Там субъект – руководитель, всегда может быть найден другой субъект. И что значит невозвращение валюты, отправленной за рубеж в счет будущей внешнеторговой поставки? Он же покупатель, он же продавец и он следователям представляет переписку, что «мы на самом деле принимали меры, чтобы нам вернули деньги, но, увы, та зарубежная фирма виновата». Так сформулирован состав, что никого привлечь нельзя за наиболее опасные и наиболее распространенные правонарушения. И никто, обратите внимание, не собирается изменять эту статью. Сколько было публикаций, никто не изменил. Тронули контрабанду, всё другое, а эту нет, не меняют, только размеры повышают невозвращения, и больше ничего.
Очень большую ошибку сделали наши законодательные органы, связанную не только с декриминализацией преступлений, потому что есть один момент, когда это можно вернуть, т.к. у нас есть такое понятие, как стратегически важные сырьевые товары. Эта контрабанда осталась. Дело в том, что нужен перечень этих товаров, в который нужно вернуть нефть, газ, лес, т.е. то, что было в этом перечне в 1992 году. Этот перечень перечеркнули, и, соответственно, контрабанда этих стратегических товаров стала квалифицироваться по части 1. Сейчас оставлена ответственность за контрабанду, поэтому надо требовать принятия постановления правительства, в котором будут эти товары присутствовать. Сейчас что произошло? Объекты СИТЕС, это же печень медведей и всего такого. Китай же рядом, где медицинская промышленность основана вся на этом. Сейчас это не наказуемо, кроме как уклонение от уплаты таможенных платежей, потому что это всегда шло по части 1 статьи 188, не было этих товаров в перечне части П. Сейчас это декриминализировано, вообразите себе! При таких масштабах, который имеет этот криминальный бизнес. Конечно, нужно будет отслеживать, что происходит.
Хочу остановиться на следующем вопросе. Сколько лет создавалось дознание в таможенных органах, и одним росчерком пера взять и уничтожить его. Это штучный товар – дознаватели, которые расследовали эти дела в 1994 году (уклонение от уплаты и торговая контрабанда), и сейчас убрать самый эффективный орган, который может выявлять такие вещи.
Между прочим, если бы таможню наделили дополнительными полномочиями, например, проверка законности приобретения товаров, то она бы выявляла незаконную порубку леса, чем китайцы занимаются. У них же запрещено рубить свои деревья, поэтому они создают свои фирмы у нас, в России, рубят и всё вывозят.
И вместо того, чтобы усиливать компетенцию таможенных органов, её свели к неотложным следственным действиям, когда выявлены признаки преступления и надо какие-то меры принимать, а так – направляйте материалы в другие органы. А это уже было, когда по УПК дознание было лишено необходимых полномочий и получалось, что отвод дознаватели в таможне проведут в рамках очень ограниченных сроков и передадут материалы следователю в МВД. А следователь в МВД вообще не знал, что такое дело передано. Мы специально эту работу проводили, узнали, где эти дела находятся и стали искать их судьбу. Мы запросили эти дела, провели исследование, и оказалось, что 90% дел было прекращено. И следователи милиции говорили, что виноваты таможенники, потому что они на первоначальном этапе ничего не сделали, а таможенники говорили, что зарубили всё следствие в МВД.
Сейчас будет то же самое. Мне очень хочется посмотреть на ФСНГ, которое будет выявлять контрабанду наркотиков. Представьте себе, контрабанда наркотиков сейчас превращается в одну из серьезнейших проблем, снят таможенный контроль на границе с Казахстаном. В связи с созданием Таможенного союза снят таможенный контроль, где выявлялся героин и пр., что идет из Казахстана.
Я уже не говорю о том, как сформулировано понятие контрабанды в новом законодательстве. Раньше было – незаконное перемещение товаров и четыре способа контрабанды. Сейчас их нет. Что значит – незаконное перемещение, сейчас думайте сами. Так и многие другие вещи, на которых я даже не хочу останавливаться, потому что это очевидно.
Ликвидировали таможню, т.е. сейчас нужно учить людей, они не знают, как расследовать, они уже звонят и просят читать им лекции. Надзор разорван. Если раньше транспортный прокурор надзирал за расследованием от начала до конца по этим делам, то сейчас территориалы будут этим заниматься, которые не знают таможенной специфики и вообще таможенного законодательства. Как они будут делать, остается только догадываться.
Кстати, принято решение КС, правильная, оказывается, статья 90 УПК, она имеет приоритетное значение для уголовных дел. Значит, вынесено решение арбитражных судов, вынесено решение гражданских судов. Мы изучали решение арбитражных судов по делам таможенных преступлений. Я прошу прощения, но очень многие судьи не знают таможенного законодательства, и очень много ошибок при принятии решения по делам. Сейчас большая часть уголовных дел прекращена по этой причине. Я считаю, что нам надо изучать решения судов и делать обобщения. Они могут понадобиться.
Нужно сказать, что следует осуществлять мониторинг, что происходит в новых условиях. Я должна сказать, что многие пласты проблем, связанных с преступностью во внешнеторговой сфере, еще не поднимаются. Например, монополизация, злоупотребление монополий. Особенно это актуально при вступлении в ВТО. У нас сейчас во внешнеэкономической сфере действуют предприятия-монополисты иностранцы, к ним никаких мер не принимается. Прокуратура должна усилить здесь надзор. Околотаможенная сфера, например, перестрахование. Это серьезнейшие вопросы – перестрахование. Уход от налогов страховых фирм – этот вопрос тоже не поднимается. И много других вопросов.
Сейчас президент Медведев поднял проблему экономического шпионажа, но у нас сейчас вступление в ВТО и приватизация оставшихся стратегических предприятий. Этой проблеме надо уделять огромное внимание. Кстати, смотреть, что такое иностранные инвестиции, потому что иностранные инвестиции у нас идут из оффшорных зон, Кипра и т.д. Я думаю, что это деньги, полученные от контрабанды, которые наши же жулики отмывают. Если они будут приватизировать стратегические объекты – это еще ладно, а если иностранные спецслужбы в этом поучаствуют? Благодарю за внимание. (Аплодисменты).
ХАЛИУЛИН А.Г.
Слово предоставляется Романенко Михаилу Васильевичу, доктору философских наук, профессору, профессору социологического факультета МГУ им.М.В. Ломоносова.
РОМАНЕНКО М.В.
Я смотрю в зал. Здесь присутствует, на мой взгляд, цвет криминологов нашей Отчизны. Спасибо вам за возможность выступить.
Мое выступление можно обозначить так – тенденции эскалации экономической преступности в нынешней России. Всем нам известно, что экономическая преступность представляет собой совокупность социально самых опасных противоправных деяний, причиняющих существенный материальный и моральный ущерб в хозяйственной деятельности, управлении социально-экономическими процессами и нарушает экономические права и свободы физических и юридических структур государства. Экономическую преступность образует совокупность нескольких десятков составов преступлений, предусмотренных уголовно-правовым законодательством.
Российские либералы, которые захватили власть в результате расстрела законно избранной власти, навязали стране ошибочный курс, ставку на автоматическое действие стихийных регуляторов рынка. И это привело нашу страну к социально-экономической и духовно-нравственной катастрофе. Даже активные участники разрушения СССР – Попов и Лужков не так давно писали. Я цитирую их: «Реализация Гайдаровских принципов реализации экономики привела к тому, что мы отброшены на 35 лет назад. Провалы в четыре раза потенциала экономического состояния». И дальше приговор. Их слова: «Гайдар – это символ чудовищного разлома, несправедливости и бесчеловечности».
Вспомним нашего главного «ваучера» Чубайса, который ради экспериментов готов был пожертвовать 30 миллионами наших людей. Прежде всего русских. Еще один момент. Институт социологии РАН в апреле прошлого года провел социологическое исследование. Он констатирует, что наша молодежь от 17 до 35 лет на вопрос – считаете ли вы допустимым сознательно обманывать кого-то для достижения собственных целей – «да» сказали 62% молодых людей, но в действительности, как говорят социологи, их значительно больше. Значит в России не только больное общество, она превращается в страну вранья. Три четверти молодежи по этим исследованиям хотели бы уехать за границу. Какой уж тут патриотизм. Около 40 миллионов соотечественников живут ниже черты бедности, То есть выживают, а президент говорит о 10 миллионах,
Россия в интересующем нас криминологическом аспекте ныне занимает второе место в мире по количеству заключенных на тысячу человек. По числу убийств и самоубийств, по объемам торговли людьми, в том числе детьми, по объему производства порнофильмов, по числу детей, брошенных родителями, по потреблению алкогольных напитков и табакокурения. Россия мне сегодня напоминает всадника без головы.
В связи с переходом России от социализма к капитализму экономическая преступность претерпела коренные качественные и количественные изменения. На страну во всех сферах общественной жизни, особенно в экономической, обрушился девятый вал преступности. Выделим основные тенденции становления эволюции функционирования экономической преступности конца прошлого века и начала этого века. Под тенденциями в философии понимаются устойчивые связи между феноменами, которые определяют порядок, структуру и тенденции развития. То есть направленность развития тех процессов, которые происходят. Они не зависят от нашей воли и сознания. Даже Папе Римскому они не подчиняются.
Первая тенденция, которую бы я назвал, это – эскалация, ее тотализация. В России с 90-х годов ХХ века преступность, в том числе экономическая, расширилась, в том числе географически территориально. Раздел территории страны и отраслей народного хозяйства, преступного бизнеса между организованными группами и сообществами охватил и внедрился практически во все без исключения сферы и поры в ткань (это Маркс говорил – поры общества) экономики, сферы услуг и, как следствие этого, во все другие сферы общественной жизни.
По официальным статистическим данным, в 2010 году было зарегистрировано 2 миллиона 629 тысяч преступлений. В действительности, по мнению экспертов-криминологов, ежегодно в России совершается до 10 миллионов преступлений. Из них только корыстная и экономическая преступность, разбои, грабежи и кражи составляли почти половину всех регистрируемых преступлений – 1 миллион 297,5 тысяч. Из них кражи (страна воров что ли, как Говорухин говорил) 1 миллион 108 тысяч.
Вторая тенденция – увеличение теневого сектора в сфере экономики. По данным экспертов Госкомстата, МВД России, а. также зарубежных экспертов, до 40-50 объемов товарооборота приходится на нелегальную, теневую экономику, доходы от которой не учитываются и не контролируются государством. Почти каждый второй рубль в стране вращается в теневой сфере. Вполне естественно, что рост теневой экономики означает, что в противоправную, в том числе криминальную деятельность втягивается все больше граждан нашей страны. Рабочая промышленность, работники сельского хозяйства, служащие, врачи, учителя, научные сотрудники, преподаватели вузов, молодежь, школьники, студенты и даже дети. В целом, если говорить о преступности, то можно сказать, что по подсчетам наших выдающихся криминологов и, в частности Азалии Ивановны Долговой, противоправную деятельность в нашей стране втянуто до одной трети населения.
Третья тенденция – усиление тесной связи представителей экономической преступности с государственной властью. Чиновники федеральной, региональной и муниципальной власти в ряде случаев приватизируюся и проводят экономическую политику в интересах преступных групп и сообществ. Нередко к ним присоединяются работники правоохранительных органов и специальных служб, а некоторые из них даже возглавляют преступные группировки, о чем неоднократно говорилось в нашей печати. О прямом сращивании правоохранительных и властных органов с криминалом говорил президент в послании Федеральному Собранию Российской Федерации от 30 ноября 2010 года. В ряде регионов экономическая преступность уже давно проникла во власть и оказывает решающее влияние на принятие ряда важных социально-экономических решений регионов в интересах преступных сообществ. Политизация преступности по горизонтали и вертикали властной пирамиды постоянно усиливается. Глава Конституционного суда Валерий Зорькин недавно на страницах правительственной газеты заявил. Цитирую: «Вопрос об эффективности борьбы с криминализацией это вопрос о том, сохранится ли Россия в ближайшие 10 лет».
Четвертое. Экономическая преступность по своей природе стала носить все более ярко выраженный организованный и жестокий характер. Обострение конкуренции за присвоение сверхдоходов сопровождается посягательствами насильственного характера, поджогами, криминальными взрывами, заказными убийствами должностных лиц, лиц конкурирующих организаций, правоохранительных и других общественных организаций. Ущерб, причиняемый экономическими преступлениями, весьма высок и исчисляется сотнями миллиардов долларов.
Пятая тенденция – возрастает латентность экономической преступности. Так, только латентные хищения, совершаемые путем присвоения, растраты, мошенничества составляют от 80 до 90% от всех совершаемых. Более низкую латентность имеют отдельные, новые виды преступлений, при совершении которых используются открывшиеся в переходный период возможности преступного обогащения. Например, мошенничество при получении банковских кредитов, использование фиктивных платежных документов, сбор средств с населения. Всем известные дела о строительных кооперативах. Нужно учитывать также латентность и такого тяжкого преступления, как фальшивомонетничество. ОМАПНЕНКГО М.ЧВ
Далее. Экономическая преступность тесно связана с коррупцией (сегодня об этом уже говорилось) как явление тотального беспредела, и выражается в разворовывании бюджета, в «откатах» и «крышевании» криминала, в отмывании денег, сокрытии нарушений, преступлений в бизнесе, в лоббировании криминалом и бизнесом в исполнительной власти, законодательной и судебной ветвях власти.
По оценкам экспертов, на коррупцию приходится 250-300 млрд. долларов. Сейчас и наш президент серьезно озабочен проблемами экономики.
Седьмая тенденция. Постоянно повышается уровень профессионализма, разнообразие форм и вооруженности преступных сообществ самыми современными видами оружия и специальной техники, которые пока еще в ряде случаев недоступны нашим государственным силовым структурам. Растет количество самых дерзких, изощренных форм преступлений. Даже на страницах правительственных газет глава следственного комитета Бастрыкин говорил, цитирую его: «На самом деле в экономической и финансовой сферах хищение, воровство, казнокрадство стали более изощренными.
Далее. В настоящее время постоянно увеличивается количество экономических преступлений, совершаемых по этническому признаку с экономической криминальной специализацией, а также легальными и нелегальными мигрантами. В Москве, например, основная масса преступлений совершается как раз легальными и нелегальными мигрантами.
Девятая. Идет сращивание (я обращаю внимание на этот удивительный феномен) организованной экономической преступности с терроризмом, что ведет к образованию нового явления – террокриминала, который создает угрозу одновременно экономической и политической дестабилизации отдельных регионов, а также страны в целом.
Десятая. Вам хорошо известно, что лидеры российской экономической оргпреступности установили и расширяют тесные связи с оргпреступностью других стран – США, Италии, Германии и других стран, в том числе и стран СНГ. Экономическая оргпреступность становится все более трансграничной и транснациональной, глобальной. Наркотрафики, контрабанда, о которых здесь уже говорили.
Экономическая преступность в России превратилась ныне в автономно существующую, самовоспроизводящуюся систему. Нанесение ударов по отдельных компонентам этой системы не причиняет ей особого урона, поскольку она быстро возмещает утерянные структурные компоненты новыми и заранее подготовленными элементами.
Выработка эффективных систем и мер по минимизации и преодолению наиболее опасных форм экономической преступности, по успешному проведению профилактики различных групп населения, широкая пропагандистская работа возможны только на основе коренного изменения социально-политического строя, курса, который сейчас у нас существует, а также на основе специально организованных экономических, социологических, социально-психологических, криминологических и других исследований.
Полученные на их основе научные результаты, показатели, диагноз-индикаторы, должны быть положены в основу разработки государственной борьбы с экономической преступности.
Просьба социологов к вам: просьба разработать и внести в уголовный кодекс статью об ответственности чиновников за неверно принятые социально-экономические решения, при реализации которых наносится существенный ущерб безопасности общества и государства.
Академик Богомолов недавно говорил, что «правительство Гайдара, отгородившись от инаковерующих, вело себя как религиозная секта. И несмотря на предупреждения со стороны науки, грубые просчеты гайдаровцы, многие из которых во власти и сегодня не готовы ответить за содеянное». За издевательство над животными у нас есть статья, а за издевательство над миллионами людей нашей многострадальной отчизны до сих пор такой статьи нет.
И последнее. Наступил 2012 год. Сердечно желаю вам здоровья, мужества, творчества по всем азимутам вашей работы, такой нужной и благородной. (Аплодисменты).
Реплики по выступлениям.
1. Сегодня есть философия постмодернизма. Ею пронизана сегодня и наша философская литература, и утверждает, что истины вообще нет. Есть мнение. Поэтому когда говорили о разном понимании «преступности», да, я так понимаю – и всё. Я это так вижу, и буду так делать. Т.е. отрицается сама сердцевина науки, истины.
2. И второй момент: бизнес и преступность. В социологии мы проводим различие между преступностью и бизнесом. Бизнес интересуют доходы и сверхдоходы; предпринимательство интересуют новации прежде всего, а потом уже доход. Но у нас, в силу того, что предпринимательство не так давно стало развиваться, то многие предприниматели становятся бизнесменами, т.е. их не интересуют новшества, которые способствуют развитию общества, они готовы зарабатывать. И нужно как раз поддерживать предпринимателей, о которых говорили, т.е. не «черных», а «белых» или «красных», которые способствуют прогрессу нашего общества. Спасибо вам большое. (Аплодисменты).
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Михаил Васильевич.
Будут ли вопросы к Михаилу Васильевичу? Вопросов нет.
Слово предоставляется Владимиру Ивановичу Радченко – кандидату юридических наук, первому заместителю председателя Верховного Суда Российской Федерации в отставке, главному научному сотруднику НИИ Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации, для доклада на тему: «Проблемы совершенствования законодательства, регулирующего уголовную ответственность предпринимателей».
РАДЧЕНКО В.И.
Уважаемые коллеги, я в своем докладе постараюсь быть более умеренным, потому что я не считаю, что техногенные катастрофы – это только результат того, что объекты этих катастроф оказались в собственности частных лиц и корпораций. Можно припомнить наш Чернобыль, катастрофу с пароходом «Адмирал Нахимов», челябинскую катастрофу и т.д. Академик Легасов когда-то прогнозировал, что просто-напросто масштабы техногенных катастроф возрастают по мере развития и усложнения технического прогресса.
Точно также я не совсем согласен с тем, что у нас бизнес целиком вырос из криминала, из первоначальных накоплений криминальных структур. По крайней мере, те бизнесмены, которых я знаю, с которыми мне приходилось сталкиваться, они все в принципе люди, весьма далекие от криминала. Это – владельцы небольших строительных компаний, люди, занимающиеся торговлей, юридическим бизнесом. Хотя криминал тоже проникал и имеет место. По-видимому, криминализация бизнеса имеет другие корни. Скорее всего, можно говорить о двух источниках современного бизнеса, один из которых, можно согласиться, имеет криминальное происхождение. И совершенно не случайно ситуация в бизнесе сегодня такова в свете нашей уголовно-правовой политики. Премьер-министр, кандидат в президенты В.В. Путин, встречаясь с редакторами газет, высказал, с моей точки зрения, не случайно очень важную мысль о том, что не нужно криминализировать гражданско-правовые отношения, потому что у нас элементы гражданско-правовых отношений в уголовном кодексе просматриваются достаточно сильно.
Практика усугубляет эти подходы. До последних двух, трех лет развитие законодательства шло в том же направлении. Я посмотрел первую редакцию пресловутой статьи 171. Тогда она имела другой номер, но это первая редакция. В советские времена был принят термин незаконное предпринимательство. Что там было? Там была административная преюдиция. После того как меры административного воздействия не оказывают влияния, за работу без лицензии, без разрешения предусматривалась уголовная ответственность. Причем, только в том случае, если кому-то причинялся ущерб. Постепенно законодательство развивалось, обогатили статью, появился новый фактор. А новый фактор, влекущий уголовную ответственность, называется получение дохода. То есть ущерб никому не причинен, но получен доход в результате такой деятельности и за это надо нести ответственность. Вот, как говорится, результат. Ко мне года три назад за консультацией обратился товарищ из Санкт-Петербурга. Его знакомый прикупил рядом со своим магазином обанкротившийся магазинчик и вынес туда ликероводочную торговлю, чтобы разгрузить основной магазин. Упустил из вида – или юрист плохой, или совет не дали – это уже новый почтовый адрес. Приходят ребята из УБЭПа говорят: ты, братец, совершил уголовное преступление. Он говорит: я даже налоги заплатил. А это неважно. Важно то, что у тебя нет лицензии на торговлю по этому месту. Поэтому – либо плати, либо тебя привлекут к уголовной ответственности. Он приехал, чтобы выяснить у меня, поскольку я бывший судья, так это или не так. Я говорю: так, лицензии нет. Наступает уголовная ответственность. Что ж ему делать? Я говорю – разбирайтесь с адвокатом. В данном случае я не советчик.
Поэтому когда Николай Васильевич Федоров выдвинул эту идею не так давно о новом Уголовном кодексе, новой редакции Уголовного кодекса, она в принципе встретила отрицательную реакцию со стороны многих ученых, а мне кажется, что она не лишена здравого смысла. Дело в том, что когда сочинял, я иначе не назову, новый Уголовный кодекс, а потом его до 1910 года с маленьким перерывом на 2003 год обогащали постоянно: то новая статья, то новые составы, то новые квалифицирующие признаки, то увеличивали меру назначенного наказания. Мы получили противоположный результат, чем тот, который задумывался, когда работа над этим кодексом начиналась. Я в тот период времени имел удовольствие работать консультантом в ЦК КПСС, в отделе административных органов. На тот период уже ГПУ.
Поручение было такое – нужен новый Уголовный кодекс, более либеральный, с сокращенным объемом лишения свободы, с сокращенным объемом применения смертной казни. Получилось прямо противоположное. Причем, там есть вещи принципиальные. Например, советский кодекс вы знаете – 15 лет лишения свободы максимум либо вышка. Получили в итоге 25 лет. 20 плюс еще 5 лет можно добавить за сопутствующие преступления. Вышли, как говорится, на передовые позиции. В результате у нас судебная практика пошла по интересному пути. Практически отсутствует назначение пожизненного наказания. Гораздо меньше назначается пожизненное лишение свободы, чем когда-то применялась смертная казнь. Это притом, что количество умышленных убийств подскочило в разы, при отягчающих обстоятельствах имеется в виду. Но заодно этот молох высокой ответственности обрушился и на те составы, которые раньше были либеральны по своему содержанию. Имею в виду меру наказания. А если учесть, что мы вывели из практики амнистии, если учесть, что мы вывели из практики институт помилования (недавно, говорят, 30 человек помиловали), а условно-досрочное освобождение превратилось не в право, а в своеобразную награду. Когда я работал в Минюсте, в определенный период времени, посмотрел – в Германии 90% освобождается условно-досрочно, а у нас меньше 40% условно-досрочно. Остальные сидят от звонка до звонка. В Уголовно-исполнительном кодексе – если ты не признал свою вину, то есть не раскаялся, то сидеть тебе от звонка до звонка. Верховный суд, правда, сделал попытку в постановлении Пленума поправить немного эту ситуацию, но пока она не очень поправляется.
В чем дело? Дело в том, что требования признания, во-первых, антиконституционно, потому что эта норма Конституции распространяется не только на процесс, но и на весь период, когда человек находится в руках правоохранительной системы, включая пенитенциарные учреждения. А, во-вторых, я в Интернете прочитал очень интересное сообщение. В Соединенных Штатах Америки по решениям судов начали проводить экспертизы ДНК прошлых лет. Больше 350 человек выпущено на свободу. Некоторые из них отсидели по 20, 30 лет, потому что суды присяжных в основном осудили за преступления, которые они не совершали. Группа крови совпадала, а материалы ДНК категорически отрицают. Такое категорическое требование – раскайся, то есть признайся, и мы к тебе применим УДО. Оно, по-моему, и нашей Конституции противоречит, и здравому смыслу. Главное – опасность человека для общества и как он себя зарекомендовал во время пребывания в местах лишения свободы.
Сейчас вызвало большую критику некоторых ученых предложение – это была идея Верховного суда – предоставить судам право снижать тяжесть категории преступления. Оно прошло. Как же так? Рушится система. А вообще кому эти четыре категории нужны? У американцев две, у немцев то же самое. А смотрите, какие завязки, как только ты попадаешь в ответственность за тяжкие преступления. Во-первых, всякая ерунда туда попадает, которую близко по последствиям не назовешь тяжким. Жена поссорилась с мужем, ткнула его вилкой в живот. Проникающее ранение. Через два дня он выходит на свободу, готов продать квартиру, потому что жену посадили. Нанять ей адвоката. Наказать надо, конечно, но называть это тяжкими преступлениями. У нас не случайно судебная практика по части 1, а там от 4 до 8, сейчас до 8. От четырех убрали и правильно сделали, Нижний порог. Но тяжким считается преступление. Судебная практика не случайно практически по половине дел по части 1 дает меру наказания 111статей, то есть тяжкие телесные повреждения, дает наказания, не связанные с лишением свободы. Люди обладают здравым смыслом. Нельзя же так. Если человек через три дня оказался дома, руки, ноги целы, не ослеп, не оглох, трудоспособен, по формальным признакам его наказывать. Я думаю, это избыточная мера.
У нас тема «преступность и бизнес». В последнее время я работал над проблемами, связанными с бизнесом. У нас положение с бизнесом гораздо хуже, чем кажется. Почему? Потому что у нас складывается такая картина: прирост идет в основном за счет экспорта сырьевых трансфертов. Что касается того, что мы производства либо финансового сектора, то там движение ВВП, прироста практически нет. Уже на протяжении многих лет количество малых и средних предприятий у нас заморожено, а по разным оценка – одни специалисты говорят 14%, другие говорят, что 20% ВВП уже на протяжении многих лет – это доля малого и среднего бизнеса, индивидуальных предпринимателей. В то же время в постиндустриальной Германии это составляет 50%, в США – 50%, постоянно растущий объем количества мелких и средних предприятий и индивидуальных предпринимателей. А у нас идет сокращение.
Я хочу привести статистику. Количество индивидуальных предпринимателей по данным Роскомстата: в 2004 году – 4 млн. 675 тыс. зарегистрированных индивидуальных предпринимателей, в 2009 году – 2 млн. 650 тыс., т.е. практически на 2 млн. экономически активных единиц стало меньше. Надо правильно представлять, что происходит среди малого и среднего бизнеса. Когда мы говорим, что жируют за счет государства, кошмарят население, а ведь там у нас 25% средних предприятий и 27% мелких предприятий с числом работающих меньше 50 человек убыточны по итогам работы за год.
Почему у меня вызвала определенное внутреннее неприятие норма, что малый и средний предприниматель может уйти от уголовной ответственности, если он заплатит штраф в размере четырех-пятикратного размера причиненного ущерба? Применительно к этим 25 процентам убыточных предприятий, как тут штраф платить?
Я хочу сказать, что всё увязано только на нашу криминальную статью, на наш уголовный кодекс. Много есть факторов, которые тормозят развитие малого и среднего предпринимательства. Это и дорогие кредиты. Вообще залезать в кредиты страшно. На днях мне случайно попались материалы: в г.Орле работает предприниматель, нормально работает до 2007 года. У него несколько магазинов, расположенных на арендованных площадях. В 2007 году он берет два кредита, один на развитие производства (10 млн. рублей), второй (на 18 млн.рублей) для того, чтобы построить цех по переработке животноводческой продукции и самому напрямую торговать, минуя посредников. То есть закупать сырье и т.д. Работы в общей сложности обеспечивают 200 человек, т.е. это типично среднее предприятие. А дальше кризис: торговля идет на минус, рассчитываться ему с этими кредитами нечем. Банки (кстати, они повысили ставки с 17 до 18%) обращаются в суд, суд обязывает взыскать то, что он не успел вернуть. Да, взыскали с него деньги с процентами (за просрочку). А через полгода возбуждают уголовное дело, статья 177. Тот, кто помнит уголовный кодекс, это неуплата кредита, который ты обязан делать по судебному решению. Кстати, с моей точки зрения эта статья прямо противоречит двум международным актам, которые подписали Россия и еще Советский Союз, которая запрещает лишать свободы за невыполнение контрактных обязательств. «Никто не может быть лишен свободы за невыполнение контрактных обязательств, за невозврат долга». Тем не менее, возбуждают эти статьи, и он приговаривается к трем годам лишения свободы. Фирма закрывается, 200 человек теряют работу. Кстати, продовольствие, которое на момент ареста было, его было больше, чем кредиты или близко к этому. А у человека почетные грамоты, в том числе от губернатора, награды за то, что когда у него дело шло нормально, он активно жертвовал на нужды города, жертвовал в церковь и т.д. И дожертвовался.
В результате, что имеет общество? Если бы у нас была немножко другая конструкция права, по-видимому, самое целесообразное решение – это дать возможность ему работать и погасить долги, потому что ни банки ничего не получат. Кстати, банк отказался взять оборудование, которое он закупил на эти 18 млн. рублей, и оборудование, по документам, практически разворовано.
Попадалось мне дело, где фермера привлекли за незаконное предпринимательство к уголовной ответственности, за то, что он разбирал мусорные свалки, перерабатывал и сдавал в металлолом. У меня есть статья из журнала «Международные процессы», в ней говорится, что когда-то у нас проводили опрос по поводу желания стать предпринимателями в настоящее время. Численность таковых в России сократилась до 2%. В 90-ые годы было больше 50% опрошенных, которые хотели стать предпринимателями.
Некоторые предприниматели говорят о том, почему такое бегство капитала из России (я встречался с такими письмами). В 2009 году у нас был отток 24 млрд. долларов, в 2010 году – 38 млрд. долларов, в 2011 году – прогнозировали 50 млрд., но по итогам оказалось 80 млрд. Причем, приблизительно треть из них действительно не вернется назад.
Почему это происходит? Есть статья о невозврате денег из-за границы. Происходит это из-за того, что бизнес чувствует себя неуверенно. А когда этот капитал возвращается в форме иностранного, они чувствуют, что этот капитал гораздо более защищен. Объяснение интересное, я не знаю, так это или не так на самом деле, но мне оно показалось не лишенным определенной логики.
Я хочу сказать, что мы удерживаем печальное лидерство (вместе с США) по тюремному заключению. Правда, после последних законодательных мер численность тюремного населения у нас подсократилась, но всё равно в расчете на 100 тыс. жителей мы второе место занимаем. За американцами первое место. Но американцам надо иметь в виду, что у них есть одна особенность – у них нет понятия административно арестованные. Это наше, отечественное достижение. Наша статистика не учитывает административно арестованных. У них за нарушение правил дорожного движения и т.д. на месяц сажают в тюрьму. Они считают свою статистику, поэтому тут определенная коррекция нужна.
У нас есть ряд предложений, связанных с тем, что необходимо снизить уголовно—правовое давление на бизнес. И снизить его, к сожалению, мы можем, прежде всего через дальнейшую модернизацию уголовного закона в сторону либерализации. Вдумайтесь только в одну вещь. Несколько лет наша группа предлагает убрать из Уголовного кодекса такой признак как получение дохода в результате незаконной предпринимательской деятельности, перевести его в чисто гражданско-правовые. Заплати налог, получи денежный штраф. Если надо, легализуйся и работай. Что происходит в этих случаях? Раз никому не причинен ущерб, увеличивается ВВП, люди получают работу. Чего не хватает? Не хватает легальности. Эту легальность надо придать. Но для того, чтобы придать легальность, не обязательно его посадить в тюрьму или возбудить уголовное дело.
Или второй вопрос. По поводу злоупотребления квалифицирующими признаками. Если возьмешь немецкий Уголовный кодекс, там в основном последствия. Редко встретишь квалифицирующий признак как фактор, усиливающий уголовную ответственность. У нас ракет–ускорителей понашивали Бог знает сколько. Какую статью ни возьмешь, к месту, не к месту, группа лиц, организованная группа, группа лиц по предварительному сговору. Причем, чем отличается группа лиц по предварительному сговору от организованной группы далеко не всегда разберешься, потому что после того как объяснили, что организованная преступность может создаваться и для совершения одного преступления, лично для меня стало как в темном лесу. То есть полное усмотрение работником НКВД и суда. Хотим – группа лиц по предварительному сговору, хотим – организованная группа. Как хотим, так и сделаем. А оценочность в мошенничестве вредит. Но хуже всего то, что организованная группа лиц либо группа лиц по предварительному сговору проникла почти во все экономические статьи. А бизнес по своей природе требует коллективности. Поэтому, если что-то случается, допустим, два человека решили заняться шиномонтажем, а им тянут с выдачей лицензии. Они начинают самостоятельно заниматься шиномонтажем. У них уже не часть 1, а часть 2. Их же двое, трое.
Тут немного, к сожалению, помог Верховный суд, потому что одним из постановлений Пленума Верховного суда было изменено понятие, что понимать под доходом применительно к статье 171 – незаконное предпринимательство. Очень долго под этим трактовалось получение прибыли. То есть разница между издержками предпринимателей и полученным результатом. На одном из заседаний Пленум решил, что это полученная валовая денежная выручка и в результате получается так, что ты можешь не получить ни копейки дохода и в то же время сесть в места не столь отдаленные за получение доходов крупном размере. Спасибо.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо. Пожалуйста, вопросы к Владимиру Ивановичу.
ДОЛГОВА А.И.
Владимир Иванович, может быть не так все плохо у нас с бизнесом. Количество миллиардеров растет каждый год. И, кроме того, уменьшение числа малых предприятий связано с поглощениями и с укрупнениями. Надо видеть эти процессы, а Уголовный кодекс, имея в виду бедственное положение мелких предпринимателей, на всех рассчитан. На крупных тоже.
РАДЧЕНКО В.И.
Рост числа миллиардеров отнюдь не показатель здоровья бизнеса. Это показатель здоровья нашей экспортной составляющей. Больше того, вполне возможно, что за счет того, что 27% оказываются в убытке, у кого-то концентрируются миллиарды.
Второе. Если бы эти процессы носили позитивный характер, то быстро бы росла доля мелких, средних предприятий и индивидуальных предпринимателей в ВВП. К сожалению, это количество еще с докризисных времен замерзло на 20% и не движется. В то время как все индустриально развитые страны эти предприятия дают не меньше 40 и более процентов внутреннего валового дохода. Отнюдь не индустриальные гиганты и горнодобывающие компании.
ЖУБРИН Р.В.
Какой смысл вводить требования к регистрации предприятий, лицензированию, если мы не будем защищать существующие отношения, в том числе уголовно-правовыми средствами?
РАДЧЕНКО В.И.
Первоначальное решение Советского Союза, когда шла перестройка, когда ввели статью о незаконном предпринимательстве, было простое. Там не было признака доход. Было только причинение ущерба государству или гражданам. И там была административная преюдиция. Это очень важно. Не хватать человека сразу за воротник и на скамью подсудимых. На 20 выявленных преступлений незаконного предпринимательства до суда доходит одно. Такого показателя по другим статьям нет. А где остальные 19? Те же штрафы платят, только не государству в административном порядке, а сами знаете кому.
ХАЛИУЛИН А..Г.
Слово для доклада предоставляется Клейменову Михаилу Петровичу, доктору юридических наук, заслуженному деятелю науки Российской Федерации, профессору Омского государственного университета им.Ф.М.Достоевского, вице-президенту Российской криминологической ассоциации.
КЛЕЙМЕНОВ М.П.
Прежде всего позвольте выразить благодарность уважаемому руководству Академии и нашему бессменному президенту Российской криминологической ассоциации за организацию форума, за возможность в очередной раз встретиться и обсудить чрезвычайно актуальные проблемы.
Тема моего выступления «Власть, бизнес, преступность» потому что в принципе власть в данном случае, если говорить о преступности в бизнесе, может быть как барьером на пути проникновения преступности в бизнес и криминализация бизнеса, как встречный процесс, а может быть и связующим элементом. Связующее значение власти с точки зрения преступности и бизнеса, требует особого анализа. В данном случае, участвуя в дискуссии, не могу согласиться с предыдущим докладчиком по поводу того, что наш бизнес кошмарят и мы должны ограничить уголовно-правовое вмешательство в регулировании экономических отношений. С этим тезисом я категорически не мог бы согласиться, потому что он безоснователен.
Кстати, в последние два года обществу активно навязывается тезис о том, что экономическая преступность не представляет большой общественной опасности. Можно ли с этим согласиться? Если обратиться к материалам Счетной палаты, они недавно выставлены в Интернете, с ними можно ознакомиться. Речь идет о следующем. У нас сейчас две стройки забирают четверть бюджета, 25% забирают две стройки: Олимпстрой и знаменитая стройка саммита АТЭС во Владивостоке. Это – четверть бюджета!
Посмотрим, сколько у нас уже поглотила стройка сочинской олимпиады. Это – 1,3 трлн.рублей, а что касается саммита АТЭС, то он уже обошелся стране в 612 млрд. рублей. То есть, давайте поделим на 30 (по курсу доллара), мы получим 20 млрд. долларов. Хотя заявляли о том, что будет истрачено всего 5 млрд.долларов. Да и на той стадии, когда заявили 5 млрд.долларов, японцы удивились и сказали: зачем мост на острове Русский, лучше бы прорыли туннель на остров Сахалин. Это было бы экономически полезнее, эффективнее и пр. За 5 млрд. можно было бы четыре туннеля прорыть. Куда делись деньги? Разворованы деньги. Как так? Заявили 5 млрд., истратили 20 млрд.
И говорить после этого, что наша экономическая преступность не представляет никакой общественной опасности, это просто не замечать действительности. Это построить башню из слоновой кости и жить там припеваючи, если позволяет пенсия или иные доходы. Читать книги, развлекаться! В Москве много таких мест, у нас в Омске гораздо меньше. Поэтому приходится анализировать насущные проблемы, потому что с этой реальностью сталкиваешься каждый день. Нужно просто считаться с реальностью. Далее. Давайте спросим народ. Я, кстати, проводил такие опросы. Я задал такой вопрос: «Какая преступность более опасна – уголовная или экономическая?». Народ понимает, что экономическая.
Здесь выступала Татьяна Александровна, с которой я категорически согласен. Она сказала, что треть нашего бюджета, 4 трлн. Рублей, мы недополучим из-за того, что декриминализировали статью 188 УК. Президент Медведев в своем выступлении сказал, что мы частично декриминализировали нормы об уголовной ответственности налогового характера, и мы недополучили 1 трлн.рублей. Посмотрите, 5 трлн. рублей, а вы говорите, что экономическая преступность не опасна, что у нас все бизнесмены такие хорошие, белые, пушистые. Давайте будем их гладить и ни в коем случае в тюрьму не сажать. Я вас уверяю, что их никто и не сажает. Это второй тезис.
Совершенно ложная цель относительно того, что бизнесмены бедные плачут, по тюрьмам сидят, на нарах они составляют абсолютное большинство. Это не так. Давайте обратимся к судебной статистике. В 2010 году удельный вес осужденных по статье 22 УК составил всего один процент от всех осужденных, не только к лишению свободы. К лишению свободы около 10%. Вот вам 0,1% от числа всех осужденных. Это что? Уголовная репрессия? Бульдозером мы их переезжаем, бедных? Это совершенно не так.
Конечно, эти явления «против» требуют большего вмешательства. И тенденция декриминализации означает одно: они сильнее. Они сильнее нас, научного сообщества. У них больше возможностей, ресурсов, информационных, властных ресурсов, которые позволяют им реализовывать свою стратегию, вредную в целом для государства, для нас с вами, которая будет способствовать марганизации населения, дальнейшему обеднению населения, и в конечном итоге будет вести к социальным взрывам.
Мы должны понимать последствия такого рода политики, когда они не только осуществляют эти закладки, они прямо лоббируют свои интересы с тем, чтобы избежать уголовной ответственности.
С преступностью в бизнесе можно бороться только одним путем: путем устрашения, путем уголовной репрессии. Для того, чтобы бизнесмен был хорошим, ему нужна угроза – угроза тюрьмы. Если такой угрозы не будет, что бы ни говорили, какие бы штрафы ни назначали – всё это будет неэффективно. Я не говорю, что всех поголовно нужно осуждать к лишению свободы, но такая угроза всегда должна присутствовать. Бизнесмена нужно заставлять быть хорошим, и средством для такой стратегии должна быть уголовная репрессия.
Я должен заметить, что в настоящее время мы лишены реальной информации в официальных источниках. Недавно на информационном поле появился Василий Симчера, который с 2002 по 2010 гг. работал директором Росстата. Посмотрите в Интернете, очень интересная информация опубликована. В частности он пишет о доле иностранного капитала в экономике России, официально – 20%, фактически – 75%. Т.е. мы развиваемся в колониальном направлении. В акциях официально – 18%, фактически – 90%. Это не публикуемая, а реальная статистика. Поэтому, если мы будем обращаться к такого рода статистике, ситуация носит еще более ужасающий характер, нежели можно представить себе из обобщения официальных материалов, которые публикуются.
Несколько слов относительно того, что надо делать. Прежде всего, разорвать порочную связь власти и бизнеса. Я должен сказать, что здесь много таких сцепок между властью и бизнесом, но самая криминальная составляющая в этом отношении – это когда властные отношения становятся элементом рыночных отношений, т.е. должности продаются и покупаются. С этого надо начать.
А вообще в идеале должна быть такая ситуация: если человек во власти, то никакого бизнеса ни для него, ни для его родственников. Должны быть полностью запреты. Как в Белоруссии в этом смысле осуществляется политика: если человек идет во власть, он полностью и его родственники совершеннолетние, жена и пр. уходят из бизнеса. Это реальный путь противодействия экономической преступности и этой схватке между властью и бизнесом.
Второй момент – это пресечение политики «крышевания» бизнеса властью. Здесь Владимир Семенович упомянул о процессе века – между Березовским и Абрамовичем. Кстати, об этом процессе говорил и Примаков в своем ежегодном выступлении перед старым новым годом, когда он выступал в Меркурий-клубе, он говорил о признаниях Абрамовича, что оказывал ему покровительство глава администрации того времени Волошин. Это позволило им фактически за бесценок, за 100 миллионов долларов приватизировать крупнейшие предприятия, создать Сибнефть, МПЗ Омский. Я из Омска. Я могу дополнить эту информацию такими любопытными фактами. Отказывался участвовать в этом процессе директор МПЗ Лицкевич. Ехал этот директор по левому берегу. Официальная версии. Вдруг сказал водителю: подожди, я пойду, искупаюсь, а место там – лужа. Директор богатейшего предприятия пошел купаться в луже. Вдруг ему страшно захотелось искупаться в луже. Он искупался и, конечно, утонул. «Не пей из лужи, козленочком станешь». А водитель вдруг срочно заболел, был госпитализирован и в течение суток умер от скоротечного рака. То есть, если вы говорите, что у нас бизнесмены все такие хорошие, может быть. Но что касается крупного бизнеса, вот на чем их богатство – на крови. Мало того, что на воровстве, но еще и на крови
И по поводу лишения свободы. Посмотрите, что у нас делается в уголовно-исполнительной системе. Какая идет реорганизация, какая осуществляется стратегическая линия. Вперед к международным стандартам. У нас в Омской колонии создали некий блок для того, чтобы стимулировать осужденных, чтобы они выполняли правила внутреннего распорядка, режимные требования. В этом блоке сауна и биллиард. Я профессор, доктор наук, я тоже хочу в сауну бесплатно и в биллиард шары покатать. Но бесплатно я это сделать не могу. Для этого мне нужно сесть в тюрьму. Это что? Наказание? Это просто издевательство над наказанием. Человек честный должен ходить по помойкам, собирать отбросы, а жулик, убивший? 75% , которые там сидят, это – отбросы общества, а не безвинные овечки. А этому отбросу общества мы предоставляем сауну и возможность играть в биллиард. Поэтому речь должна идти о пересмотре концепции в сторону ужесточения уголовной репрессии, Спасибо.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Михаил Петрович. Какие сеть вопросы?
ВОПРОС
Разрешите Вас, во-первых, поблагодарить за выступление. Первый вопрос. Когда Вы говорили о ..,. что здесь можно говорить о неких деяниях, относящихся к категории экономической преступностию, Чисто теоретически: какие статьи, на Ваш взгляд, Уголовного кодекса, именно экономического характера, в этом случае могут быть применены к соответствующим преступникам в сфере бизнеса? Это первый вопрос.
И второй вопрос. Не кажется ли Вам, что соответствующих статей не хватает?
КЛЕЙМЕНОВ М.П.
Что касается букета тех статей, не только в области главы 22, а и в сфере других глав Уголовного кодекса. То есть речь идет о взяточничестве, других коррупционных правонарушениях. Точнее – должностных коррупционных преступлениях. Перечислять их – долгое и утомительное занятие. Есть приказ Генеральной прокуратуры, который выделяет преступления коррупционной направленности. Поэтому я Вас к нему и адресую.
Что касается недостатка. Ведь говорилось о введении уголовной ответственности за незаконное обогащение. И, кроме того, когда речь идет о должностных преступлениях, которые должны включать в себя не только действие, но и бездействие, я Вас тоже адресую к Уложению о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 года. Обратитесь к этому Уложению, и Вы найдете такую блестящую россыпь этих статей, которые можно ввести в наш кодекс. Более 150 лет назад насколько мудр был законодатель, насколько мудрее и насколько ответственно относилось государство к решению этих вопросов. Сейчас власть к этим вопросам относится не только безответственно, халатно, но и… – продолжение следует.
РАДЧЕНКО В.И.
Очень интересную тему подняли. Вы говорили об экономической преступности, о преступлениях государственных людей и связанных с ними, Я же в основном говорил о мелком и среднем бизнесе и предпринимателях, которых гнобят иногда в пользу тех людей, чтобы они конкуренцию не составляли. У меня вопрос: Вы считаете, что 1% это так мало?
КЛЕЙМЕНОВ М.П.
Конечно, мало. Давайте возьмем Германию.
РАДЧЕНКО В.И.
У нас сегодня три четверти экономических преступлений ушли в мошенничество.
КЛЕЙМЕНОВ М.П.
Нет, это не так.
РАДЧЕНКО В.И.
И МВД, когда дает свою статистику…
КАПИНУС С. О.
Учет по тяжкому.
РАДЧЕНКО В.И.
Правильно. Мошенничество экономической направленности.
КЛЕЙМЕНОВ М.П.
Я читал эти данные. Могу сказать, что если приплюсовать к главе 22 статьию 159, 291, 292. Получается 6%. И все. Давайте разделять экономическое мошенничество, в сфере экономики, и бытовое, общеуголовное. Законодатель лукаво сделал. Статистике МВД не верьте. Это – лукавая статистика. Она полностью не соответствует действительности. Поэтому нельзя ученому опираться на ее данные. Нельзя. Тогда вы не ученый – ройте глубже. Докопаетесь до истины.
РАДЧЕНКО В.И.
Ежегодно свыше тысячи человек на регион привлекается предпринимателей. В основном мелкого и среднего.
КЛЕЙМЕНОВ М.П.
Что касается малого бизнеса, тут нужно еще посмотреть. Примеры, которые Вы привели, не очень убедительны, потому что нужно посмотреть куда эти деньги делись, 17 миллионов. Купил он оборудование или что-то другое. Или себе хорошую иномарку купил. Здесь нужно уточнять.
Что касается малого бизнеса, то вопрос не в уголовно-правовом регулировании, а в налоговом регулировании. Если бы я был президентом – есть такая присказка: что бы Вы сделали, если бы завтра стали президентом? Если бы я завтра стал президентом, я бы малый бизнес от всех налогов освободил. Есть у вас предприятие семейное, вы себя кормите. Не надо никаких налогов государству.
Я сам три раза открывал дело. Я этот процесс знаю изнутри. Невозможно работать под этим налоговым прессом. Просто невозможно, а учитывая конкуренцию, которая существует, вообще невозможно. Это вопрос налоговой политики. Это вопрос не уголовного права. Это вопрос налогового регулирования.
Кстати, вы знаете, сколько у нас процентов налога платят предприниматели в залог дивидентов? 9%. Мы все платим 13%, горбатясь на службе Отечеству. Честно платим. Мы – честные налогоплательщики, а они всего 9%.
Про махинации с НДС говорят. Мы идем в магазин, покупаем что-то. Каждый платит НДС. Правильно? А они делают крупный шопинг за рубежом. На границе им НДС возвращают. Т.е. вы понимаете, всё делается для богатых людей. У нас какая сейчас стратегия: богатые должны становиться богаче, а бедные – беднее. Но давайте наведем порядок. Для чего государство-то существует. Государство вообще должно защищать униженных и оскорбленных, обиженных должно защищать, а вовсе не богатых. Поэтому надо резко менять эту стратегию. Спасибо за внимание.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Михаил Петрович. Будут ли вопросы?
АЛЕКСАНДР ЕГОРОВИЧ
Первое. Хотелось бы уточнить – Вы действительно верите, что ужесточением можно решить проблему борьбы с коррупцией, экономической преступностью, учитывая избирательный характер нашей уголовной политики. Может быть все-таки основное внимание уделить неотвратимости наказания?
Второе. Как Вы относитесь к тому, что нужно ввести уголовную ответственность в отношении юридических лиц?
КЛЕЙМЕНОВ М.П.
Что касается Вашего намека, что я немножко отмороженный приехал (смех в зале), я с этим согласиться не могу, поскольку у вас здесь тоже не очень тепло, наши 30о и ваши 20о – это то же самое, что у нас было 40, а у вас – 20.
По существу заданных вопросов. Первое. Я должен сказать, что я не коснулся вопроса правоприменения, потому что это – отдельный вопрос. Вопрос неотвратимости ответственности – это вопрос правоприменения. В принципе здесь должна быть какая логика? Чем человек ближе к власти, как у товарища Сталина, помните? Если попал в эту обойму, жди – завтра за тобой приедут, будь начеку. У нас же сейчас наоборот: чем ближе к власти, тем меньше вероятности, что ты будет привлечен к ответственности. Т.е. в данном случае речь идет об этом. Вспомните, как в Сингапуре победили коррупцию? Когда премьер-министр расстрелял личного друга, тогда все поняли: начали бороться с коррупцией. Пока этого не будет (я не намекаю, что кого-то надо отстрелять), пока не будет сделано таких решительных шагов, ничего не изменится. Я постоянно выступаю по проблемам коррупции перед нашими муниципалами, мы эти вопросы обсуждаем. Ведь какая у нас борьба с коррупцией? Оттуда шлют бумаги, 50 тыс. курьеров везут бумаги, составляются планы и отчеты – вот и вся борьба с коррупцией. Это чисто бумажная борьба. Нет никакой борьбы с коррупцией. Забудьте об этом. Реально нет никакой борьбы.
Второе. Что касается второго вопроса, то я за введение уголовной ответственности, потому что законодательство ведущих стран с рыночной экономикой имеет уголовную ответственность для юридических лиц. Я думаю, что это было бы правильно.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Еще есть вопросы? Нет. Спасибо, Михаил Петрович. (Аплодисменты).
Уважаемые коллеги, прежде чем объявить перерыв, чтобы не было такого впечатления, что в омских колониях комфортабельнее условия, хочу сказать следующее. Дело в том, что как раз колонии Омской области занимают второе место (после Челябинской области) по количеству выявленных органами прокуратуры нарушений прав осужденных. Челябинская область на первом месте, Омская – на втором. Один осужденный написал жалобу в Генпрокуратуру из колонии строгого режима, что по прибытии туда заставляли писать заявление, что он отрекается от всех воровских понятий и обычаев. Кто отказывался писать заявление – сразу в камеру штрафного изолятора. И еще он писал, каким образом над ними издеваются: по радио колонии от подъема до отбоя играли одну и ту же песню – «Шарманку» Баскова. И последняя фраза его жалобы в Генпрокуратуру была такая: Баскову без охраны по Омску ходить нельзя.
Перерыв
ХАЛИУЛИН А.Г.
Уважаемые коллеги, продолжим нашу работу. Слово предоставляется Боровских Роману Николаевичу – кандидату юридических наук, доценту кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики Новосибирского государственного университета экономики и управления.Тема выступления: «Преступность и страховая деятельность».
БОРОВСКИХ Р.Н.
Добрый день, уважаемые коллеги. Прежде всего хочу поблагодарить руководство Академии за предоставленную возможность выступить. Тема моего доклада обозначена, если точно говорить: «Страховая деятельность и преступность», а тема нашего сегодняшнего форума звучит как «Преступность и бизнес». И в этой связи сразу возникает вопрос, является ли страховое дело, страховая деятельность бизнесом. Дело в том, что ни в одном нормативно-правовом акте, действующем в настоящее время, нет такого упоминания. Нет упоминания о том, что страховая деятельность представляет собой вид предпринимательской деятельности.
Вместе с тем, очевидно, что всеми признаками предпринимательства де-факто она обладает. Думаю, что нет нужды доказывать этот тезис. Единственное, на что хотел бы обратить ваше внимание, какие показательные изменения происходят даже в терминологии профессиональной страховой деятельности. Сегодня актуально говорить уже не страховая организация, а страховая контора, страховая фирма. Не сфера страхования, а страховой рынок, не страхование, а страховые продажи.
Таким образом, мы видим, что страховая деятельность во многом ориентирована именно на свою коммерческую составляющую, и в этом отношении можно даже утверждать, что коммерческая составляющая нынешнего страхования в России настолько гипертрофирована, что можно даже утверждать об эксплуатации страховой деятельности, в том смысле, что термин «эксплуатация» в переводе с французского как раз и означает «использование, извлечение выгоды». С учетом того, что форма такой эксплуатации по существу является криминальной, поэтому можно даже говорить о криминальной эксплуатации страховой деятельности в настоящее время в России.
Основными формами криминальных проявлений в нынешнем страховом деле выступают, прежде всего, это т.н. страховое мошенничество, лжестрахование, страховой демпинг, криминальное банкротство и некоторые другие.
Более подробно представляется необходимым ( рассмотреть эти формы криминальных проявлений не автономно, в свете тех пробелов, которые делают возможными реализацию данных проявлений на практике, т.е. назовём их риск-факторы. Первый и основной риск-фактор в нынешней страховой деятельности можно обозначить как обязательственный риск-фактор, в том смысле, что договор страхования выступает частным случаем гражданско-правового обязательства. И данный риск-фактор проявляется в трех основных аспектах.
Первое. Обратим внимание на деятельность самих страховых компаний. Генеральный вектор их бизнес-стратегии – это наращивание объемов продаж, любой ценой, в целях противостояния иностранным конкурентам, которые у нас сейчас в полном объеме заработают в связи с вступлением России в ВТО. Наращивание объемов продаж без внимания к тем рискам, которые они принимают на страхование, насколько эти риски соответствуют действительности, насколько они могут быть при необходимости обеспечены страховой защитой. Т.е. принимается на страхование всё, что ни попадя. Соответственно, что касается страховых портфелей страховых компаний, здесь видно, что они становятся все более рискованными, составляют для большинства мелких и средних компаний реальную перспективу банкротства.
Для этого нужно понимать, что такое банкротство страховой организации. Банкротство страховой организации это не просто банкротство хозяйствующего субъекта. Дело в том, что страховые организации – это не просто аккумуляторы денежных средств, это не просто лица, которые предоставляют финансовые услуги, извлекая из этого доходы. Дело в том, что они являются хранителями т.н. страхового фонда, который предназначен для защиты имущественных интересов граждан, организаций, иных хозяйствующих субъектов, муниципальных образований, государства. Поэтому, что касается экономической безопасности хозяйствующих субъектов, то она во многом покоится на плечах страховых организаций, и поэтому столь пренебрежительное отношение к тем страховым накоплениям, которые демонстрируют сегодня страховщики, показывает то, что у них внимательного отношения к собственному страхованию нет. Отсюда проблема криминального банкротства, которая в настоящее время, как отмечают эксперты страхового дела, становится всё более актуальной в связи с тем, что Россия вступила в ВТО и страховой рынок становится открытым для прямого представительства иностранных страховых организаций.
Второй аспект обязательственного риск-фактора заключается в том, что сами страхователи при выборе страховой организации, при выборе у кого купить полис в основном ориентируются на цену последнего. Соответственно здесь мы видим невнимание и пренебрежительное отношение к интересам страхователя со стороны страховых организаций. Здесь мы видим всевозможные уловки в договорах, мы видим различные злоупотребления вплоть до финансовых пирамид.
Посмотрите некоторые статистические сведения. За 9 месяцев 2011 года российские страховые организации собрали почти 500 миллиардов рублей страховой премии. Рост на 17% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Выплаты при этом выросли всего на 5%, и соотношение выплат и сборов составляет 42%. По среднеевропейским стандартам соотношение выплат и сборов должно составлять 85-90%. Мы видим, что соотношение 42% является чрезвычайно маленьким.
За счет чего это достигается? Посмотрим на статистику жалоб. Статистика жалоб на неправомерные действия страховых организаций увеличилась на 20% по сравнению с предыдущим годом и достигла почти 20 тысяч жалоб от недовольных клиентов. Из них основная причина недовольства – несоблюдение сроков рассмотрения обращений. И еще одна распространенная причина – занижение размера выплат. То есть страховые организации напрямую позволяют себе маркировать своими обязательствами, и назвать такую деятельность по сути можно мошеннической в том отношении, что все эти злоупотребления становятся возможными из-за различных хитрых уловок в договорах страхования. Вот еще один пример действия обязательственного рискфактора.
И самое главное значение обязательственного рискфактора заключается в том, что содержание договоров страхования по-прежнему остается в значительной степени лжестраховым. Оценки экспертов таковы. От 25% до половины всех договоров страхования, заключаемых сегодня на страховом рынке, приходится на фиктивные операции. Мне уже доводилось с этой трибуны докладывать о том, что представляет из себя криминальный феномен лжестрахования. Здесь я в эти подробности вдаваться не буду. Но единственное – 70% страховых выплат по сельхозстрахованию операции, направленные на раздел бюджетных средств и уход от налогов. Страхование грузов – такой показатель составляет свыше 40%. При страховании строительно-монтажных рисков более 30%. Примерно половина страхового рынка у нас подчинено различного рода фиктивным лжестраховым операциям, реального страхового содержания не имеющего.
Второй рискфактор, на который надо обратить внимание, это рискфактор, связанный с тарификацией страховых услуг. Здесь наиболее рельефно проявляет себя проблема страхового демпинга. Демпинг происходит от английского слова … , глагола бросать. Большая советская энциклопедия расшифровывает демпинг как продажу товаров или оказание различных услуг по ценам ниже издержек производства. То есть по бросовым ценам.
Применительно к страхованию демпинг означает продажу полиса по цене, при которой страховая организация заведомо для себя будет в дальнейшем не способна осуществить страховые выплаты. Это значит страховая финансовая пирамида. То есть получается, что полис продается ради самой продажи. Реального финансового обеспечения такой полис иметь не может. В определенном времени удается погасить те требования, которые предъявляются к страховой организации такого рода за счет вновь и вновь собираемых стразовых взносов. Но когда наступает критическая черта, организация поступает очень просто. Она уходит с рынка, заявляя либо о своем банкротстве, либо никому ничего не сказав.
Здесь есть интересные вещи. Можно посмотреть даже с точки зрения структуры. Как страховые организации делят, дробят страховую премию с точки зрения того, из каких структурных элементов она состоит. Есть совокупная премия. Она называется бруттопремия. Есть чистая премия, которая предназначена для покрытия дальнейших убытков, возможных убытков. Она называется неттопремия. Оставшуюся часть после неттопремии образует нагрузка. Сюда относятся доходы страховой организации, расходы на ведение дел. Комиссия агентам и т.д.
Интересно посмотреть, как в настоящее время пропорционально выглядит структура страхового тарифа. По идее на нагрузку должно приходиться порядка 20-24% от всей премии. Один показательный пример. В начале 2011 года в социальной сети «Одноклассники» появилось обращение некой компании «Профигрупп» к страховым агентам с предложением осуществлять продажи страховых полисов 16-ти известных страховых организаций. При этом комиссии предлагались от 35%. Минимальный размер комиссии 20%. Указывалось, что при достижении определенных объемов продаж комиссии могут быть еще больше. Получается, что страховая организация, в данном случае некая контора «Профигрупп», которая предлагает продавать страховой полис по цене, зная, что 35% это комиссия агента. Наименьшую часть забирает компания себе. Плюс 20% – нагрузка страховой компании. Сколько же остается реального страхового покрытия? 5-10%. Это не страхование. Это лжестрахование. Поэтому и страховой демпинг превращает реальную страховую защиту в фикцию. Страховую деятельность превращает в лжестраховую. Реального страхового обеспечения мы не видим. Никакой борьбы в настоящее время со страховым демпингом в плане уголовно-правовых мер реагирования не ведется. Но при этом с 1 января 2012 года вступил в силу федеральный закон о так называемом техническом ОСАГО. То есть это обязательное страхование объектов, которые обладают большой потенциальной опасностью в процессе своего производственно цикла. То есть страхование объектов производственной опасности.
Естественно объем рынка здесь колоссальный. С введением этого закона объем рынка, который предполагается, то есть доходы страховщиков оцениваются порядка 24 миллиардов рублей. Каждый хочет этот лакомый кусочек пирожка поймать, и начинается гонка. Сами страховые организации называют это гонкой, говоря о том, что тот, кто заключает договор и приносит контракт, агенту обещают до 40% премии из договора. А что такое страхование опасного объекта? Единственное, что сюда не отнесли объекты атомной энергетики, но в остальном это объекты, при эксплуатации которых могут возникнуть крупные техногенные аварии, и понятно, что здесь нельзя демпинговать. Никаких заслонов. Есть определенные организационные меры, принимаемые самими страховыми организациями в плане того, чтобы пресечь демпинг. Но при этом Интернет просто пестрит объявлениями о том, что до 40% и более предлагается агентской комиссии.
Я очень боюсь, что здесь может получиться ситуация, которая получилась со спутником Гланас. Вот такая информация есть по этим спутникам. Общая сумма ущерба в результате неудачного запуска этих двух спутников составила в долларовом исчислении – ракетоноситель сто миллионов долларов, спутники порядка 90 миллионов долларов. Как только обратились за страховым возмещением, оказалось, что застрахованы они всего на 3,5 миллиона долларов. При этом компания «Спутник», которая взяла на себя этот риск, на своем удержании, то есть под свою ответственность оставила только 200 тысяч, а остальное перестраховала в другой страховой компании. Когда спрашивают эксглаву Росстрахнадзора Коваля – как же тут соотносится убыток и возмещение? Он говорит – эти вопросы не к нам. Совершенно понятно, что речь идет о том, что компании, ориентированные на максимизацию собственной прибыли. Чем больше портфель, тем больше гарантия того, что некоторое время компания проживет на рынке. Не будет поглощена какой-то крупной страховой организацией или не будет вынуждена уйти по иной причине. При этом никакого внимания к реальному страхованию не осуществляется.
Третий рискфактор – фактор посредничества страхования. Есть лишь одни статистические данные. Статистика такая – за время действия закона об ОСАГО страховые компании, которые были исключены из этой деятельности Российским союзом страховщиков, не вернули в союз 2.5 миллиона бланков полисов. При этом эти полисы в настоящее время на рынке и реализуются по посредническим каналам. И что касается таких злоупотреблений, я уже о таком рискфакторе (о посредничестве) говорил.
Конкурентный риск–фактор. Здесь нужно иметь в виду, что в настоящее время в государственном реестре числится порядка 600 страховых организаций. Внушительный показатель, но при этом посмотрите, как убывал этот показатель за годы. Два года назад – 857 компаний, год назад – 786 страховых организаций. Страховые компании уходят сотнями с рынка. Эксперты прогнозируют сокращение их числа в ближайшие годы до 20-30. Естественно, что в этих условиях идет жесткая конкурентная борьба за любой более или менее выгодный страховой контракт.
И самое печальное в криминальном отношении – здесь очень часто используются такие способы получения конкурентных преимуществ, как страховые откаты. При этом, обратите внимание, здесь тоже специфика страхования сказывается. Это не просто взятка, это не просто вознаграждение. Откуда берутся эти деньги? Эти деньги черпаются из страховой премии, которая предназначена для предотвращения убытка. Это тот же самый демпинг, только в несколько закамуфлированной форме. Мы забираем деньги лишь бы получить контракт, при этом жертвуем реальным страховым обеспечением, берем деньги из того фонда, их которого брать ни в коем случае нельзя.
При этом с точки зрения уголовного права трудно поддаются такие действия четкой уголовно-правовой оценке. В некоторых случаях предлагается квалифицировать содеянное как мошеннические посягательства, поскольку цена полиса необоснованно увеличивается. Допустим, при страховании, где деньги выделяются из бюджета, мы видим определенные признаки хищения. А когда речь идет о том, что страховая организация жертвует, не увеличивая стоимости, жертвует своими прибылями, вознаграждая чиновника, принимающего решение, в этом отношении мы можем говорить о коммерческом подкупе, о взяточничестве, о получении взятки. Здесь определенные сложности юридико-технического характера есть.
По процентам. Размеры отката. В сфере имущественного страхования доля откатов менеджерам, принимающим решение 20-25 процентов от суммы страхового договора. По другим данным, этот показатель может составлять до 40 процентов, а по данным одного из авторитетнейших специалистов в области уголовного права Николая Галушина, в правительстве доля отката может составлять до 80 процентов. Тут о страховании говорить вообще не приходится.
И последний фактор – фактор капитализации и качество активов страховых организаций. Дело в том, что с 1 января 2012 году вступили в силу новые требования к размеру уставного капитала страховых организаций. Требования выросла в четыре раза. Сейчас минимум, с которым страховая организация универсального характера может начать осуществлять свою деятельность, составляет 120 млн. рублей. Некоторые отмечают, что страховые организации выстроились за получением различных кредитов у банковских учреждений. Но в большинстве случаев речь идет о том, что лишь на бумаге эти активы обозначаются. Эти активы дутые, потому что в 4 раза не каждый может увеличить свой уставный капитал, при этом обеспечив это реальными активами. Нынешнее руководство Федеральной службы по финансовым рынкам это беспокоит, оно отмечает такие случаи, когда страховая организация, у которой на бумаге уставный капитал составляет миллиард рублей, на деле не может исполнить обязательства в размере 30 миллионов рублей. Поэтому проблема дутых активов, проблема нарисованной отчетности – это еще один риск-фактор. По сути дела этот фактор выступает предпосылкой криминальных банкротств страховых организаций, потому что подтверждения реального капитала страховая организация не имеет, поэтому, по сути дела, превращается в финансовую пирамиду.
И последний риск-фактор, на который хотелось бы обратить ваше внимание, уважаемые коллеги, – это управленческий риск-фактор. Дело в том, что во всех развитых европейских государствах огромное внимание уделяется внутреннему контролю качества деятельности страховой организации. Это и внутренний аудит, и иные форму внутреннего контроля. В настоящее время даже самые крупные страховые организации далеко не должным образом уделяют внимание этому вопросу. Почему? Из опросов, которые проведены в Сибирском федеральном округе, удалось получить следующие ответы.
Первое. Это существенно повышает себестоимость страхового бизнеса, потому что новый персонал, новые должностные обязанности, штат, зарплата и т.д. Технический контроль и т.д. Второе. Система внутреннего контроля аудита будет вскрывать многие негативные моменты в деятельности самой страховой организации, их придется устранять или каким-то образом скрывать. Третье. Дополнительная ревизия, т.е. внутренний аудит – это дополнительная ревизия, которых и без того предостаточно.
Что получается в сумме? Реального страхования в России менее 50%. В основном речь идет о всевозможных закамуфлированных формах криминальной эксплуатации страхового дела. Самой идеи страхования, его социальной цели, его назначения к защите, которая заключается в имущественных интересах. А здесь гипертрофированное проявление коммерческой составляющей, отсюда и тотальная криминализация страхового дела как отрасли.
Благодарю за внимание.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Роман Николаевич.. Пожалуйста, есть ли вопросы?
СУБАНОВА Н.В.
Как известно, страховая деятельность подлежит лицензированию…
(Не слышно).
БОРОВСКИХ Р.Н.
Благодарю за вопрос. Здесь признаки незаконного предпринимательства в части безлицензионной деятельности в сфере страхования проявляются по двум основным направлениям. Направление первое – когда страховая организация уже напортачила, лицензия отозвана, а она продолжает заниматься реализацией страховой деятельности.
Здесь еще такие вещи, о которых я не успел сказать. Пользуясь тем, что у нас очень слабо законодательство регулирует вопросы правового статуса вообще субъектов страховой деятельности, фирмы переходят в разряд страховых маклеров, страховых агентств, т.е. меняя вывеску, они уходят от юридической ответственности.
У меня был такой случай, поскольку я слежу за страховыми новостями. Была такая организация ФАС, и я увидел, что лицензия отозвана из-за многих злоупотреблений. При этом буквально на автобусной остановке вижу рекламу продаж и с этой вывеской. Я набрал номер телефона, соединился с менеджером, она говорит, что «да, мы занимаемся реализацией страховых полисов». «Если я приду в вашу фирму, лицензию можно посмотреть?» – спрашиваю я. Ответ: «Лицензии в данном случае не требуется, потому что мы действуем теперь как центр финансовых услуг, как финансовые консультанты в области страхования». Есть это уже не страховая организация. Вот такой момент.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Пожалуйста, еще вопросы? Вопросов нет. Спасибо, Роман Николаевич.
Слово для доклада предоставляется Бут Надежде Дмитриевне – кандидату юридических наук (но кандидату, успешно защитившему докторскую диссертацию), ведущему научному сотруднику НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Тема доклада: «Защита свободы экономической деятельности средствами прокурорского надзора».
После доклада Надежды Дмитриевны мы переходим к выступлениям и в этом разряде первым выступает Павел Сергеевич Яни.
БУТ Н.Д.
Пользуясь случаем, Азалия Ивановна, я хотела бы с этой трибуны поблагодарить за высокую степень доверия выступать на вашей конференции, потому что Вы – непревзойденный авторитет.
Тема сегодняшней конференции поистине многогранна, и я хочу обратиться к одной из граней этой проблемы: возможности противодействия преступным и просто посягательствам на бизнес, на свободу экономической деятельности (а также со стороны бизнеса) методами прокурорского надзора. Какое главное условие успешного противодействия? Это – хорошая профилактика. Профилактика напрямую связана с эффективным надзором за исполнением законов. Соответственно эффективная защита свободы экономической деятельности напрямую связана с эффективностью прокурорского надзора за исполнением законов, обеспечивающих эту свободу.
Надо отметить, что феномен защиты свободы экономической деятельности стал использоваться в теории прокурорского надзора только в постсоветский период. Естественно, в условиях советского времени и наличия одной формы собственности – государственной, по сути такого понятия как свобода экономической деятельности не существовало. Соответственно отсутствовали проблемы, связанные с ее защитой. Поэтому, поскольку свобода экономической деятельности неотъемлемый элемент рыночной экономики, только сейчас ее защита стала самостоятельным элементом предмета прокурорского надзора, а сам термин свобода экономической деятельности впервые был использован только в 2008 году в нашем ведомственном приказе 53 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением прав субъектов предпринимательской деятельности». В этом приказе прокурорам предложено акцентировать внимание на пресечении незаконных действий органов госвласти и местного самоуправления, ограничивающих свободу экономической деятельности.
Произошедшие в последнее время кардинальные изменения наших экономических отношений обусловили модернизацию понимания как предмета, так и пределов и методических подходов к организации деятельности прокуратуры в сфере защиты прав хозяйствующих субъектов. Что такое свобода экономической деятельности? Это и философское, и правовое понятие. Это понятие, которое помогает определить границы дозволенного и запрещенного, противоправного и законного Такое понятие является базовым для запуска механизма ответственности за нарушение требований за
Не секрет, что экономическая реформа у нас породила супер серьезные противоречия между потребностями развития конкуренции, экономики и свободы экономической деятельности с прежними способами государственного администрирования, к которым относится и надзорная деятельность прокуратуры. Что нужно в первую очередь предпринять, по моему мнению, для разрешения этих противоречий? В первую очередь необходимо определить пределы, определяющие степень вмешательства государства (в моей теме) в экономическую жизнь своих субъектов, следовательно, и пределы прокурорского надзора за исполнением законов, которые охраняют и обеспечивают свободу экономической деятельности. Я полагаю, что либерализация в прокурорском надзоре это то направление, на которое может и стоит акцентировать внимание, поскольку раньше у нас надзорная деятельность прокуратуры предполагала надзор за исполнением всей массы правовых предписаний. Я считаю, что в сфере защиты прокурором свободы экономической деятельности должен быть учтен принцип диспозитивности. В гражданском праве этот принцип означает возможность участников регулируемых отношений самостоятельно выбирать варианты соответствующего поведения и предполагает необоснованное вмешательство в оперативно-хозяйственную деятельность. Я не ратую за исключение полного вмешательства государства, а говорю лишь об установлении для него очень строгих критериев и жестких законодательных механизмов и процедур, Я считаю, что в условиях развития рыночной экономики основы определения пределов прокурорского надзора обусловлены в первую очередь необходимостью защиты публичного интереса. Поэтому прокурор, выявляя нарушения в сфере свободы экономической деятельности, не должен осуществлять надзор за позитивными нормами, которые составляют основу частного права, а лишь за нормами строго обязательного характера императивными, которые обязывают или управомочивают хозяйствующих субъектов к определенному поведению или устанавливают для них соответствующие запреты. Кстати, на эту особенность прокурорско-надзорной деятельности было обращено внимание в нашем одном из базовых приказов генерального прокурора 195 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов и соблюдением прав и свобод человека и гражданина». В приказе четко указано, что проверки исполнения законов проводить в первую очередь для защиты значимых и государственных интересов. Не допускать использования полномочий прокуроров для создания препятствий правомерной предпринимательской деятельности.
В настоящее время пересмотр всех пределов и границ вмешательств общества в личную жизнь, в общественную жизнь, в экономическую жизнь требует пересмотра такого понятия, как выявление прокурором правонарушений, которое в настоящее время исключает целенаправленную поисковую деятельность прокуратуры в поиске противоправных деяний, И, соответственно, пересмотр такого понятия, как выявление, обуславливает необходимость пересмотра и методических подходов к организации прокурорских проверок.
А что лежит в основе наиболее оптимальной методики проведения проверок прокурором в целях выявления противоправных действий в сфере защиты прав хозяйствующих субъектов? Конечно, это такие традиционные критерии, которые во многих монографиях и учебниках отражены познании закономерности организации работы, анализ и общение прокурорской практики и состоянии законности. Мне кажется, что суть проблемы несколько шире. Для успешного противодействия нарушениям прокурор должен умело их выявлять. А понятие выявление очень тесно связано с криминалистикой. Позволю себе напомнить, в криминалистике под выявлением преступления понимается процесс, поиск, направленный на установление события преступления в его конкретном выражении, в том числе способов совершений. И в связи с этим (может быть это звучит несколько революционно) я считаю, что основы методоки выявления прокурорами нарушений тесно связаны с использованием положений криминалистики, которая может выходить за рамки уголовного процесса и касаться как явлений в целом, так и их отдельных сторон. Преступление и противоправный проступок это нарушение норм закона. В глобальном плане это акт общественно опасного поведения. Не случайно, кстати, еще в советские времена криминалистическое учение о следах преступлений обоснованно распространялось не правонарушения, выявляемые прокурором, поскольку прокурорский надзор и криминалистика имеют одну общую цель – искоренение правонарушений. Понятно, что это самые опасные формы, которыми выявляются преступления. Я считаю, что разработка рекомендаций по наиболее эффективному нарушению свободы экономической деятельности возможно на основе адаптации модификации приемов криминалистики, используемых для расследования экономических преступлений. Конечно, я не веду речь о тривиальном заимствовании терминов. Я имею в виду трансформацию положений криминалистики на новой основе. В частности, мне кажется, возможно использовать разработанные в криминалистике учения о следах преступления, различной классификации признаков преступления, средств их обнаружения, а также тактические рекомендации по проведению отдельных следственных действий. От систематизации следов правонарушений, исходя из этой теории, можно перейти к установлению механизма его возникновения и обстоятельств, способствовавших совершению правонарушения. Как видно, эти логические посылки применимы как в криминалистике, так и в прокурорском надзоре, однако в теории последнего они не получили достаточного развития, хотя в советские времена они успешно применялись в прокурорском надзоре, например, при борьбе с хищениями социалистического имущества.
Представляется, что логическая природа надзорных версий (как я бы их назвала), предлагаемых прокурором в ходе надзорной проверки, та же что и следственная. Для того, чтобы пройти путь от незнания к неполному знанию, а от последнего – к установлению существенных обстоятельств, связанных с выявленным правонарушением, прокурору важно знать (как это ни странно звучит) основания построения версии. И составной и неотъемлемой частью учения о надзорных версиях должны стать приемы построения типичных версий в криминалистике.
Учитывая возможности использования различных криминалистических подходов в прокурорском надзоре, я полагаю, что методика прокурорского надзора должна иметь в виду следы правонарушений, которые могут быть отражены в документах и иных материалах, имеющихся в распоряжении у прокурора. Из методик должен исходить источник информации, сведения о типичных нарушениях и также сведения и методики выявления признаков и обстоятельств, способствующих совершению правонарушения.
К сожалению, имеющиеся в настоящее время методические рекомендации страдают неполнотой, потому что в основном в них акцентируется внимание на перечислении нормативно-правовых требований, описании типичных нарушений и некоторых рекомендациях по мерам реагирования. При этом типичные нарушения зачастую взяты не из практики, а просто это те же статьи закона, только с приставкой «не» – не выявляются, не допускаются. Конечно, в методиках, особенно в методиках прокурорского надзора по защите прав предпринимателей и вообще в сфере экономики, непростительно мало внимания уделяется именно признакам и обстоятельствам правонарушения. Это при том, что вообще выявление правонарушений о свободе экономической деятельности зачастую возможно по косвенным признаком, которые как бы определяют источники информации и методы по установлению механизма совершения правонарушения.
Таким образом, существенные изъяны методик имеются на самой важной стадии – выявлении прокурором правонарушения. И, по-моему, отправным на стадии разработки методик должны стать не правовые предписания, а само событие правонарушения. Т.е. прокурор должен не только воссоздать существенные детали механизма правонарушения, но также исследовать все фактические данные, которые связаны с этим нарушением. Т.е. задача прокурора сводится к тому, чтобы из массы признаков, характеризующих явление, выявить наиболее существенные, которые как раз и помогут характеризовать деяние как правонарушение. А это уже предмет доказывания, который связан с понятиями криминалистическими. Мне кажется, что постоянными компонентами предмета доказывания прокурорской проверки должны стать события правонарушения и характер его совершения, виновные лица и степень их вины, размер ущерба и обстоятельства, способствующие совершению правонарушения.
Я не буду останавливаться на подробных нюансах, как можно использовать в прокурорском надзоре все эти криминалистические подходы, они будут отражены в статье. Я просто хочу сказать, что отсутствие достойных методик прокурорского надзора ведут в настоящее время к такому существенному недостатку, как широкозахватность прокурорского надзора, т.е. пришел за одним – взял всё. Т.е. выявляются не только нарушения, например, свободы экономической деятельности, а уже о свободе все забывают, и начинается выявление нарушений всех возможных отраслей законодательства. По-моему, применение криминалистических подходов в прокурорском надзоре может несколько снизить остроту этой проблемы.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Надежда Дмитриевна. Есть ли вопросы?
ВОПРОС
Надежда Дмитриевна, можете ли Вы привести типологию выявленных в результате надзорной деятельности правонарушений свободы экономической деятельности, и кто чаще всего является субъектом этих правонарушений?
БУТ Н.Д.
В силу специфики общения с Главным управлением, субъектом в основном являются органы государственной власти и органы местного самоуправления, которые совершают основную долю правонарушений против свободы экономической деятельности. В силу наделения прокуроров новыми полномочиями по ведению единого сводного плана и по согласованию проверок, конечно, эти нововведения ввели такую новую информационную составляющую – прокурорский надзор и позволили получать информацию уже не о единичных фактах нарушений, а обо всем спектре нарушений. Поэтому как раз после введения новых полномочий практика показывает, что основными объектами нарушений являются, к сожалению, органы государственной власти, контролирующие органы.
ДОЛГОВА А.И.
Вы говорили о применении криминалистических принципов при осуществлении прокурорского надзора. Но сейчас криминалистика выделена из уголовного процесса, и она будет вместе с оперативно-розыскным правом.
БУТ Н.Ф.
Имеется в виду научная специальность, хотя официально еще решения нет.
ДОЛГОВА А.И.
По этому поводу я говорила с одним очень авторитетным криминалистом, который участвует именно в практической деятельности. Он сказал, что считает это правильным, потому что дело криминалистов раскрывать преступление. Не доказывать, а раскрывать. Фиксировать следы, выводить на возможных фигурантов и т.д., а далее уже идет проблема доказательства.
С этой точки зрения, в прокурорском надзоре все-таки должна быть методика прокурорского надзора, либо криминалистические методы? Там же проблема раскрытия не стоит.
БУТ Н.Ф.
Не стоит проблема раскрытия, но стоит проблема выявления, потому что зачастую выявляются нарушения, которые лежат на поверхности. Это зачастую как бы не самое опасное для свободы экономической деятельности нарушение. А какие-нибудь действительно глобальные, например, ограничение конкуренции, это ведь такое нарушение, которое не всегда можно, выйдя на рынок, понять.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Понятно. Хотя скажу, что точка зрения Азалии Ивановны, мягко говоря, очень спорная, потому что криминалистика всегда была наукой не раскрытия, а расследования. Именно расследования. А иначе из криминалистики надо выбрасывать тактику проведения следственных действий. Преступление раскрыто. Даже более того, оно очевидно. А тактика проведения обыска, выемки, проверки показаний на месте следственного эксперимента – это уже не раскрытие. Раскрывать нечего, вот он – подозреваемый. Мы с его участием проводим следственные действия. Другое дело, что понятие раскрытие преступления – не правовое, и оно варьируется в разных вариантах. Но эта точки зрения не безупречная.
А второй очень интересный аспект, который тоже пока еще с точки зрения науки мало разработан, это: куда мы денем тактику, например, доказывания в судебных стадиях уголовного судопроизводства. Что это? Криминалисты, в том числе и наши коллеги из Санкт-Петербурга, в последнее время активно работают с тем, что, по их мнению, это тоже один из разделов криминалистики. И плюс, дорогая Азалия Ивановна, в этом зале проходил семинар еще на более интересную тему: «Проблемы криминалистического обеспечения прокурорской деятельности». И как раз об этом говорилось.
ДОЛГОВА А.И.
А мне собеседник ответил, что указанные методики введены теми криминалистами, которые не умеют раскрывать и фиксировать следы.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Все ясно Другие криминалисты отвечают, что вот этот подход слишком узкий. Поэтому мы, Азалия Ивановна, приглашаем лично Вас и присутствующих здесь участников в этот зал 6 апреля, где будет конференция на тему «Функции прокурора в уголовном судопроизводстве». А Азалию Ивановну персонально, поскольку Азалия Ивановна – специалист не только в области криминологии, но и в области уголовного процесса.
ДОЛГОВА А.И,
Да, тема моей кандидатской диссертации «Прокурорский надзор в уголовном судопроизводстве».
ХАЛИУЛИН А.Г.
Есть вопросы к Надежде Дмитриевне? Нет. Спасибо большое.
Я с удовольствием приглашаю на трибуну Павла Сергеевича Яни, знаменитого профессора Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, но остающегося профессором Института повышения квалификации руководящих кадров Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Тема выступления – «Неопределенность уголовно-правового регулирования в сфере экономики: действительная или мнимая».
ЯНИ П.С.
Уважаемые товарищи, вот говорят, что Уголовный кодекс неопределенно регулирует отношения в сфере экономики. Не ясно регулирует. Граждане не понимаю, что запрещено, Это одна из причин, по которой мы должны его или переписывать, или даже новый писать. Кто эту идею поддержал? Ходорковский обратился в Конституционный суд и сказал: меня не могли осудить по 160-й, потому что она неправильно написана. Не ясно, что это за статья. Конституционный суд сказал: мы жалобу не принимаем, все там правильно написано. Судья Кононов выступил с особым мнением и сказал: нет, не определенен, не ясен закон. Такой-то признак непонятен, такой-то. В его особом мнении это слово и прозвучало. Неопределенность, Повторяю. Конституционный суд не поддержал. Мне приходится очень много этим заниматься в Институте. 15-й год. До этого работал больше семи лет прокурором методического отдела следственного управления. До этого шесть лет на следствиии. Но особенно с 90-го года каждый день, сегодня уже звонил заместитель прокурора одной из областей, вчера вечером звонил следователь, – каждый день мы что-то обсуждаем. Что это за закон, в котором мы не можем разобраться? Утром я читал судьям Москвы и Московской области лекцию четыре часа, которые тоже задают вопрос о том, о сем, об этом признаке. Казалось бы, мы же не надлежащий регулятор.
Наш журнал «Уголовное право» выписывается для судей, и мы выработали такую позицию, превратившуюся в редакционную политику. Мы не публикуем статьи, адресованные правотворцам. Очень мало криминологии, истории, теории. Мы вынуждены, потому что наш подписчик – судья. Ему подавай методический материал. И за несколько лет, лет за восемь нашего жесткого подхода мы научили авторов писать только в таком русле: как применить закон в его действующей редакции. И вот это было первое, что меня разубедило в этой идее неопределенности. Я смотрю. Предположим, молодой аспирант, которого рекомендуют, слушайте – зачем вы предлагаете изменить закон? Вы посмотрите на сайтах судов, там тысячи решений. Какова позиция правоприменителя? Может быть вы выход найдете иной? И что вы думаете? Примерно треть, кому так пишешь, переписывают и предлагают интересные для публикации статьи. Последний ученик профессора из Санкт-Петербурга. Я ему месяц назад вернул, говорю: у Вас же наверняка есть интересный диссертационный материал. Он мне прислал позавчера, Тут же мою верстку этой статьи, как квалифицировать по 143-й, нарушение правил охраны труда.
Следующее. К нам в институт обращаются. Мы все годы работаем в режиме, что называется он лайн консультацию. Постоянно. С вопросами наши слушатели. То же самое происходит в Российской академии правосудия. Там обучаются судьи. То же самое в институте повышения квалификации Следственного комитета. Вопросов без числа, но они всегда обращаются с решением. С двумя, с тремя. И я еще раз убедился, что зачастую проблема квалификации возникает не из-за непонятности уголовного закона, а из-за неясности, неопределенности, неустановления фактических обстоятельств. Они не могут выделить во что они верят. Один показал то, другой показал это. Вопрос квалификации. Это не вопрос квалификации. Вы скажите, что установлено по делу, и мы дадим надлежащую уголовно-правовую оценку. Это было второе обстоятельство, благодаря которому я поставил под сомнение в своей голове этот тезис о неопределенности.
Следующее. Конституционный суд. Стал смотреть практику Конституционного суда. Конституционный суд действительно пишет: закон должен быть ясен, и понятен и определенен. Казалось бы, всем он должен быть понятен. Ссылаюсь на решение ЕСПЧ. Решение ЕСПЧ. У нас есть замечательный молодой человек из Конституционного суда Андрей Елинский. Его папа – профессор, здесь работает. Молодой человек – кандидат наук. Он под докторскую переводит решения ЕСПЧ, касающиеся конституционного правосудия. Он нам присылает материалы. Я, ссылаясь на него, привел небольшой обзор, который буду публиковать в университетском вестнике. Он приводит пять или шесть решений Конституционного суда. А что говорит Конституционный суд? Он говорит: закон должен быть понятен, при необходимости с получением юридической помощи. Масса таких решений.
И тогда я вспомнил свою докторскую, которую защитил 15 лет назад. Там был первый раздел, посвященный толкованию. Я тогда был прокурорским работником. Ни одного дня не давали. Для меня теоретические модели были необыкновенно сложными. Я решил копать из глубины. Книга Люблинского необыкновенная. Теория толкования закона. И потом пошел язык закона. И оказалось, что ни один закон нигде, ни в каком государстве, ни в какой стране гражданами не может быть понят. По определению. Не может быть, потому что он изложен на специальном юридическом языке и требует обратного перевода. Гражданин не в состоянии перевести с юридического на русский. Это делаем мы с вами, Те, кто получил образование юридическое, толмачевское. Мы переводим и у нас есть свой взгляд на этот перевод. И так мы доводим эту абстрактную норму содержания до конкретного случая – один другого ударил ножом в такую-то область, имея в виду, что он достигнет такой-то цели. Это бесконечный перевод. Разве различия в переводе толкования нормы могут быть обстоятельствами, говорящими о неопределенности запрета? Нет, не могут. Любой термин назовите, что вы хотите, я вам скажу, что в большинстве случаев есть несколько взглядов на содержание этого термина и того понятия, которое выражает этот термин.
Например, жизнь. Что такое жизнь? Казалось бы, что более исследовано, чем жизнь? Посадим присяжных (мне очень нравится этот пример, я его сам придумал) и скажем, что эта женщина сделала себе аборт, приняла какие-то лекарства, у нее был выкидыш, всё это искусственное прерывание беременности, например, на шестом месяце. А мы считаем, что она совершила убийство. Жизнь-то начинается с момента зачатия – там мы скажем, государственные обвинители. Мы можем убедить, что жизнь начинается с зачатия, а не с рождения. И что? В нашем виртуальном юридическом мире это, конечно, не убийство, это другое преступление. И примеров можно привести без числа. Мы ни о чем не можем договориться (я имею в виду мы – теоретики). Что такое имущество в уголовном праве? Что такое право на имущество? Понятия не имею. Денежные средства на счете – это право на имущество цивилисты говорят, большинство из них, за редким исключением. А Верховный суд соглашается с обвинительными приговорами, которые изымаются в ходе мошеннических денежных средств на счете, а вменяют состав хищения. Хищения, а не приобретения прав.
Что такое предпринимательская деятельность (в смысле 171 той же самой второй статьи)? Что такое банкротство? Мы спорим обо всём. Ну и что? Это препятствует их вменению? Это не препятствует их вменению. А как же эти сложности устранять? Я полагаю, что законы и весь наш уголовный кодекс неконвенционный в том смысле, что мы всё черпаем из наших международных соглашений, а конвенциональный, договорной. Мы просто должны договориться о понимании того или иного термина. Что значит – мы с вами? Мы с вами в этом смысле не шибко что-то значим. Основной договорщик – это Верховный Суд.
В моем представлении, есть четыре степени прецедентности судебных решений. Я их выделил для себя, прокуроры и судьи это очень хорошо понимают. Первая ступень – это решение ведущего судебного органа, который известен самому судье и его товарищам (у него прошел приговор через все инстанции). Вторая ступень – это решение, публикуемое составами на сайте….гарантий. Третья ступень – бюллетень Верховного Суда, утверждаемый Президиумом. Четвертая ступень – постановление Пленума.
И в этих документах он договаривается за нас, он придает определенный смысл, вкладывая значение, содержание в тот или иной термин. Он сказал (главное, чтобы он сам придерживался этой позиции, которую он высказал), и мы договорились, и закон действует. И он не может действовать иначе. Никакой перенаписанный, десять раз переделанный, отредактированный, он не будет действовать иначе. Он будет действовать только так. Потому что так везде. Это совершенно нормально.
Моё утверждение такое: достаточная определенность уголовных законов, и её вполне хватает, чтобы сказать о надлежащем …отношении, в том числе в сфере бизнеса. Благодарю за внимание.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо. Будут ли вопросы?
ДОЛГОВА А.И.
Павел Сергеевич, а почему тогда различаются комментарии к уголовному кодексу?
ЯНИ П.С.
От глупости. Я смеюсь, Азалия Ивановна. Это – естественная профессиональная рефлексия юристов. Да и уровень у нас, к сожалению, ослабел. Мы глубоко не вникаем. Я начинаю свои занятия с судьями и прокурорами с того, что рекомендую 10-12 работ по Особенной части. И говорю, что вы можете еще кое-что почитать, но главное, если вы квалифицируете преступление, предусмотренное, допустим главой 30, вы должны знать, что писал Волженкин. Если вы не знаете, как квалифицировал Волженкин (я имею в виду сложный случай) вы, скорее всего, верную квалификацию не предложите, не сможете решить трудный вопрос. Если вы говорите о хищении, читайте Бойцова и Лукашенко. Есть масса иных, но я доверяю именно им.
А когда я был следователем, я руководствовался прежде всего комментарием 84-го года под редакцией Северина. Я понимаю, почему сейчас ситуация другая, точек зрения больше. Не потому, что больше издают, а мы стали слабее. У нас есть несколько ребят, которые читают академические курсы Общей и Особенной части в университете. Они – кандидаты, очень толковые. Возникает вопрос: почему не читают доктора? А я вопрос так поставлю: почему они еще не доктора? Потому что у одного адвокатская деятельность, у другого – юридическая. Мозги не увлечены нашими исследованиями, инструментальными. Они безумно сложны, но неплохо кормят. Вот, Азалия Ивановна. Люди расслабляются, и пишут между делом. Думаю, причины в этом тоже.
ВОПРОС
Уважаемый Павел Сергеевич, скажите, пожалуйста, как Вы различаете толкование и конкретизацию?
ЯНИ П.С.
Никак. Исследуя Люблинского, исследуя язык закона, автора законопроекта о законах Голдина (Институт сравнительного правоведения), имеется и масса других исследований. Они тоже говорят, что надо различать стадию уяснения или конкретизацию, потом толковать. Я думаю, что никак. Я вывел для себя всего два правила, два приёма: это – толкование систематическое и толкование грамматическое, систематическое все равно потом перейдет в грамматическое. И не бояться того, что речь идет о постоянных фикциях. В жизни этого нет, а мы установили, что это так. Например, любой человек, не юрист скажет, что тот, кто помогает убийце убивать другого человека, но сам не убивает, не совершает убийства сам (то есть один душит, другой – держит за руки), и тот, кто держит за руки, он же сам не убивает. А в нашей виртуальной действительности он сам и убивает. Но что это такое? Это результат толкования. Мы же сказали: фикционно, будто бы, он сам и убивает. И гражданин не может этого понять. Но результат, к которому мы пришли, это – результат нашей мозговой деятельности, толкования слова «непосредственно». В ст. 33 написано, кто такой исполнитель: непосредственно участвовавший в совершении преступления. И мы истолковали слово «непосредственно». Как его систематически трактуешь? Никак? Но мы додумались. Пятое-десятое, придумали грамматическое толкование, распространили его на этого второго, который сам не душит. И так каждый шаг.
ДОЛГОВА А.И.
Павел Сергеевич, скажите, пожалуйста, при том, что уголовный закон следует только с учетом комментариев специалистов воспринимать, как нам быть с тем, что преступник должен осознавать вполне противоправность своих деяний?
ЯНИ П.С.
Азалия Ивановна, Вы имеете в виду – вполне. Насколько вполне?
ДОЛГОВА А.И.
Осознавать он должен противоправность и общественную опасность содеянного.
ЯНИ П.С.
Меня тревожит слово вполне. Что Вы имеете в виду?
ДОЛГОВА А.И.
Уберем вполне. Он должен осознавать противоправность и общественную опасность своих деяний? Как он может при таком подходе осознавать противоправность. Ведь у него же рядом не было юриста?
ЯНИ П.С.
Я Вам скажу так (и вчера приводился пример). Я сказал, что мне какой-то человек должен (мой приятель или мой сосед). Я тихонько забираюсь к нему в квартиру и похищаю ту сумму, которую, я считаю, он мне должен. Я же знаю, что нельзя брать чужого. Уже достаточно того, что я знаю: нельзя брать чужого. Вот это моё знание, сама норма, но я же не знаю, что у меня? Только правоприменитель скажет: это – тайное хищение или самоуправство. Но вполне достаточно для регулирования и для вменения. Основанием ответственности здесь будет просто знание того, что я нарушаю запрет: чужого нельзя брать. Нельзя убивать.
ДОЛГОВА А.И.
Это – нравственное, противоречит заповедям.
ЯНИ П.С.
Не только. Если он взрослый, вменяемый. Это же одна из презумпций. Но относительно более сложного запрета. Вчера в одном из выступлений прозвучало, что у нас действуют по-прежнему правило, что незнание закона не освобождает от ответственности. Это неправильно. Сто лет оно не действует, и не может оно применяться, особенно, если речь идет о вменении состава экономических преступлений. Незнание правила исключает возможность вменения нарушения этого правила в качестве признака умышленного преступления. Только неосторожное. У нас нет ответственности за неосторожные экономические преступления.
У нас был очень интересный вопрос о строительной фирме в одной из наших южных республик. Описывать долго. У меня опубликована статья в «Законности».И там возник вопрос, на который я вслед за Владимиром Борисовичем даю такой ответ – осознание общественной опасности экономического преступления невозможно без осознания его не уголовно-правовой противоправности. Он должен знать, что нарушает положения позитивного законодательства. Не знает – нет состава умышленного экономического преступления. Он не осознает, что его деяние общественно опасно.
ВОПРОС
(не слышно) появляется несколько свободных помещений, есть лицензия и он…
ЯНИ П.С.
Тут два варианта. Возбудит – это же анализ практики, оценка того, что произошло. Второй аспект, наверное, главный, правильно сделают, если привлекут его к ответственности. Ему говорят, как всякому предпринимателю – ты обязан знать законы. Он говорит: плевать я хотел на ваши законы. Я буду работать так, как мне удобно. И мы доказываем, что он так говорил. Неопределенный умысел на всякое нарушение. Значит это ему надо вменять. Пока ты не выучишь правила лицензирования предпринимательской деятельности. Он не выучил, наплевал нагло. Мы ему вменяем.
Второй вариант. Он говорит: да, конечно, разумеется. Я иду к адвокату, за консультацию оплачиваю, и он мне говорит, что ему можно вменять. Он был уверен в правомерности своих действий. Это абсолютно меняет состав экономического преступления. Это же – разные случаи.
ВОПРОС
(не слышно) Может быть имеет смысл давать официальный комментарий.
ДОЛГОВА А.И.
Кстати говоря, так в Италии. Официальное толкование. Официальный комментарий.
ЯНИ П.С.
Возможны и другие подходы. Можно, например, исключить часть 2 статьи 24. У нас экономические преступления станут в рамках как умышленных, так и неосторожных. Понятно, что они сформулированы под умышленное преступление, Скажем – причинил вред и тебе этот вред будет вменен, даже если он причинен по неосторожности. Тогда что это будет означать? Значит, мы ему скажем: ты вообще ничего не должен делать пока не поднимешься на уровень специалиста с экономическим образованием.
ВОПРОС
(не слышно)
ДОЛГОВА А.И.
Осознание общественной опасности и уголовной наказуемости.
ЯНИ П.С.
У нас есть критерий для разграничения. Допустим, сегодня мы обсуждали в очередной раз с судьями вопрос о различии гражданско-правовой ответственности при видимом неисполнении обязательств по договору.
Пример. Дело в суде. 5 марта человек должен вернуть сто миллионов рублей в банк. Он не вернул. Расследовали, что у него 159. Направили в суд. Он говорит: тут не хищения, Тут просто неисполнение договорных обязательств. Каков критерий? Его установил Пленум в 2007 году. И до этого говорил: если ты с самого начала не хотел возвращать деньги, еще до того как получил по кредитному договору средства, и если не обеспечил исполнение, зная, что этим причиняет ущерб, это уже не неисполнение договорных обязательств, а деликт – мошенничество. Он разъяснил. Пленум разъяснил нам, юристам. А что важно для гражданина? Для гражданина важно, что он знает – договоры должны исполняться. Надо отдавать. Этого вполне достаточно.
Все время возникает вопрос: за что судили Ходорковского? Знаете?
ХАЛИУЛИН А.Г.
Первый раз за уклонение от уплаты налогов.
ЯНИ П.С.
Там еще было апатитовое сырье.
Возник вопрос относительно значения цивилистических категорий для изменения состава и отчасти о вине. Он (организованная группа с руководителями юридических лиц) продавал углеводородное сырье – нефть в сумме в три раза меньше ее стоимости. Приблизительно. Он продавал тем фирмам, которые в бизнесе называются фирмы–прокладки. А на самом деле он продавал изначально ее какому-то контрагенту, который покупал по полной стоимости. Он создал фирмы, которые назывались лжепосредники, и отдавал им по трети стоимости. А нефть как шла покупателям, так и шла. Вот за что он осужден.
Возник вопрос – что здесь? Вопрос противоправности хищения. Он нарушил гражданский закон? Сторона зашиты говорила: поскольку он мажоритарный акционер, он может что угодно делать с имуществом. Какие угодно решения принимать об имуществе этой организации. Сторона обвинения говорила: нет. Лет 6 или 7 назад, когда эта формула писалась, мы это обсуждали. И мы следствием постарались обосновать концепцию, которая легла в основу приговора. Что нарушает статью 10 Гражданского кодекса, запрещающую злоупотреблять правом. Потому что он все это делал с исключительной целью – причинить ущерб всем остальным: миноритариям, государству и т.д. У него не было необходимости развивать бизнес за счет того, что он образует еще одну цепочку в продаже нефти. Никакой необходимости. Это же нефть. Если бы это был исключительный продукт. Нельзя было за счет деятельности своего отдела сбыта его реализовать, обращаясь к специальным посредникам, которые знают, кто покупает этот продукт, и платили. 50, 70% от того, что ты получаешь. Это же нефть. Ее возьмет любой, как сказали эксперты. Поэтому мы и сообщили, что единственной причиной, по которой он всю добытую нефть продавал за бесценок, значительно дешевле, была цель причинение ущерба миноритариям. Но эта цель следующая, а непосредственная – он взял 15-миллиардное имущество и отдал за пять. Это – хищение. За это он был осужден.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Павел Сергеевич.
Слово имеет Субанова Наталья Викторовна, кандидат юридических наук, заведующая отделом НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Тема «Разрешительные процедуры в сфере предпринимательской деятельности и состояние законности».
СУБАНОВА Н.В.
Уважаемые коллеги, прежде всего хочу поблагодарить Азалию Ивановну за приглашение нашего отдела для участия в конференции.
Хотелось бы сказать, что состояние законности в сфере разрешительной деятельности в России традиционно характеризуется негативно, на протяжении многих лет. Об этом свидетельствуют многочисленные источники.
По мнению ряда исследователей, например, лицензирование является одной из наиболее коррумпированных сфер государственного управления в России. Я хотела бы привести несколько цифр, они довольно показательные. Насколько я знаю, достаточно часто ими оперируют. Это данные рейтинга Всемирного банка по режиму ведению бизнеса. Они ежегодно издают эти данные. Недавно вышли данные режима ведения бизнеса на 1 июля 2011 года 183 стран. Страны ранжируются по благоприятному ведению бизнеса с первого до 183 места. Первое место – наиболее высокое. Оно означает, что режим ведения бизнеса в этой стране наиболее благоприятен.
По общему состоянию Россия занимает 120-е место, расположившись между Кабо-Верде -119 место и Коста-Рикой – 121 место. В рейтинге 2011-го года Россия была на 124 месте, т.е. слегка улучшились условия ведения бизнеса. Страны, включенные в рейтинг, оцениваются по 11 показателям, в числе которых издержки компаний, затраченные на ведение разрешительной деятельности, в том числе получение разрешения на строительства. По критерию получения разрешения на строительство Россия занимает 178 место из 183 возможных мест (в 2011 году – 179 место). Для получения разрешения строительства в нашей стране необходимо пройти 51 процедуру, которые занимают 423 дня. Для сравнения можно привести, например, Сингапур, где такая процедура занимает 26 дней, в Японии надо пройти 14 процедур. Только Китай, Украина, Индия Албания и Эритрея за нами.
Еще один критерий, который повергает просто в шок. Я сама недавно увидела этот рейтинг. Есть один критерий, который добавлен в этот рейтинг только с этого года – это подключение к системе электроснабжения. Эти процедуры, как известно, включают в себя и значительную разрешительную составляющую. Так вот, по этому критерию Россия занимает 183 место из 183 возможных. Т.е. Россия по условиям проведения этой процедуры, являющейся в том числе разрешительной, занимает последнее место в мире. Хуже нас уже никого нет. Эта деятельность у нас всего включает 11 процедур и занимает срок 281 день. Для сравнения: в Африке, например, к югу от Сахары это – 5 процедур, занимающих 137 дней, а в Австрии 5 процедур, которые занимают 23 дня. Не касаясь методологии осуществления таких рейтингов, понятно, что, как любой рейтинг, видимо он имеет и субъективную составляющую, тем не менее, дыма без огня не бывает, тем более с такими показателями.
В Академии Генеральной прокуратуры в прошлом году был проведен довольно масштабный опрос прокурорских работников (было опрошено 973 работника прокуратуры) по вопросу осуществления разрешительных полномочий органами исполнительной власти. Распространенными нарушениями считают 72 процента прокурорских работников. При этом почти половина из них считают, что за последние 3-5 лет количество нарушений осталось на прежнем уровне.
К наиболее распространенным нарушениям законов в этой сфере опрошенные отнесли: истребования дополнительной, не предусмотренной законодательством документации; нарушение сроков предоставления разрешения; необоснованный отказ в предоставлении разрешения; бездействие и неиспользование всех предусмотренных законодательством мер к правонарушителям; предоставление разрешений в отсутствии предусмотренной законодательством документации; нарушение при осуществлении производства по делам об административных правонарушениях; взимание не предусмотренной законодательством платы.
В этой связи мне хотелось бы отметить ряд обстоятельств, которые находятся, как я считаю, в непосредственной связи с рассматриваемой ситуацией и состоянием законности, и лежат в плоскости правового регулирования. Они, безусловно, не исчерпывающие. Первое из них – это практически полное отсутствие в законодательстве в настоящее время норм, касающихся определения разрешительной деятельности, определения её объема и форм, за исключением отдельных тематических законов, несмотря на достаточно широкое использование соответствующей терминологии.
В законодательстве очень часто используются такие выражения, как «разрешительные процедуры», «форма», «деятельность», «политика», «методы» и так далее. Тем не менее, определения этого до сих пор в законодательстве не дано, и сделать однозначный вывод о позиции законодательства по вопросу существа разрешительной деятельности в настоящее время не представляется возможным. Т.е. в контексте разрешительной деятельности упоминается очень часто «одно лицензирование» или, например, «одно лицензирование и выдача разрешения», в то время как разрешительная система, разрешительная деятельность – это очень многогранное явление, вобравшее в себя многочисленные формы.
В качестве примера можно привести статью 15 Закона «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации», в котором установлен ряд антимонопольных требований к органам государственной власти субъектов Российской Федерации и местного самоуправления. В частности, «запрещается понуждение хозяйствующих субъектов к участию в прохождении контрольных или разрешительных процедур, установленных нормативно-правовыми актами субъектов Российской Федерации, муниципальными правовыми актами в дополнение к установленным федеральными законами процедурам, являющимся условиями организации и осуществления торговой деятельности». И в скобках приводится перечисление таких процедур: аттестация торговых объектов, аккредитация хозяйствующих субъектов, сертификация товаров, соответствие торговых объектов требованиям законодательства Российской Федерации.
То есть можно заметить, что определение разрешительных процедур в законе вместе с использованием такого термина отсутствует; разграничение разрешительных процедур и контроль процедур тоже.
Между тем, на практике перечисленные в скобках меры воздействия, применяемые органами власти, далеко не все, которые имеют место на практике. Показательным является один пример, который был в прокурорской практике одного из прокуроров районов. Прокурор обратился в суд с заявлением о признании противоречащим федеральному законодательству и ныне действующим постановлениям главы одного из районов, которое называлось «О порядке выдачи паспорта места осуществления деятельности по оказанию услуг, выполнению работ, изготовлению и реализации товаров».
Данным актом субъектам предпринимательства предписывалось: при открытии объектов в сфере торговли и услуг, а для уже действующих объектов в течение календарного года, оформить специальные паспорта на место осуществление деятельности по оказанию услуг, выполнению работ, изготовлению и реализации товаров с 3-месячным сроком действия.
Для получения такого паспорта необходимо было представить семь документов утвержденной формы, содержащие информацию: о виде и наименовании объектов, местоположении, ассортименте продукции, площади занимаемого помещения, количестве рабочих мест, товарообороте. В случае изменения условий деятельности паспорт подлежал переоформлению в 15-дневный срок, а по истечению срока действия – продлению. То есть можно видеть, насколько существенны такие административные обременения были для субъектов предпринимательства на территории этого района. Естественно, что деятельность являлась разрешительной по существу, именно так она была расценена судом.
Кроме того, достаточно схожие черты в практике правового регулирования имеют уведомительный и разрешительный порядок реализации прав.
Нередко установленный законодательством уведомительный порядок органами исполнительной власти подменяется разрешительным. И выяснить существо административно-правового регулирования в большинстве случаев можно лишь путем детального анализа законодательства.
Отсутствие между тем выраженного разграничения уведомительной и разрешительной деятельности на практике зачастую приводит к злоупотреблениям органом власти, ущемлению прав субъектов предпринимательства.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Наталья Викторовна, время.
СУБАНОВА Н.В.
Уже? Я не рассчитала время, честно говоря, столько хотелось сказать. Пытаясь закруглить свое выступление, я хочу сказать вот о чем. Конечно, законодательство, регулирующее разрешительную деятельность, требует пристального внимания. У нас, к сожалению, исследования, которые проводится на этом направлении, имеют узковедомственный характер. Масштабных исследований практически не проводится. Минэкономразвития, по всей видимости, проводит такие исследования, но в широком доступе их нет.
Чем отличается разрешительное законодательство? Его коллизионность, пробелы и сложность применения дезориентируют субъектов предпринимательства и создают почву для злоупотреблений. Что я имею в виду, говоря, например, о спонтанности принятия такого законодательства? Сегодня уже говорили, что закон о банкротстве, например, изменялся 12 раз в течение трех лет. Так вот я хочу сказать, что закон о лицензировании (128-ой) в течение четырех лет менялся 24 раза.
Сейчас принят новый закон 99-й о лицензировании. Так он до вступления его в силу уже изменялся два раза. Сейчас, а он действует практически два месяца, в него уже внесены три изменения. Павел Сергеевич сейчас говорил, что субъекты предпринимательства не знают закон. Так и юристы тот закон знать не будут.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Наталья Викторовна.
Слово предоставляется Анжелике Анатольевне Сергеевой, кандидату юридических наук, доценту, заведующей кафедрой Алтайской академии экономики и права. Тема доклада « Гуманизация уголовной ответственности за преступления в сфере экономической деятельности».
СЕРГЕЕВА А..А.
Пользуясь случаем, готова поздороваться с кем не успела. Здравствуйте. Поблагодарить за еще одну прекрасную возможность и побывать на этой трибуне, в этом прекрасном зале и встретиться с такими людьми, с которыми хочется встречаться все чаше и чаще.
Передо мной стоит достаточно серьезная задача по одной простой причине. До меня уже высказывалось несколько точек зрения и две основные концепции относительно гуманизации норм об уголовной ответственности за экономические преступления уже были высказаны. Были и за, и против. И в достаточно жесткой форме. Мне остается только присоединиться к одной из них и сказать почему.
Так вот, в этом отношении я всячески и всей душой присоединяюсь к мнению, высказанному Михаилом Петровичем Клейменовым. Я отношусь к той категории исследователей, которые приходят к выводу о том, что в настоящее время вопрос о нормах уголовной ответственности за экономические преступления решен как минимум преждевременно. По этому поводу хотелось бы процитировать слова Виктора Владимировича Лунева. Как нельзя кстати именно к сегодняшнему выступлению. «Самая большая наша беда это стремление решить серьезные социально-криминологические проблемы путем изменения Уголовного кодекса Российской Федерации. Законодательством действительно можно минимизировать некоторые проблемы. Но в принципе это стремление решить сложные, многовековые и современные проблемы сомнительным законотворческим путем. Собрать группу умелых, смелых и новоклановых голов, определить им время, место и сроки. Они нарисуют новый Уголовный кодекс, не чуя земли под ногами, не допуская к себе инакомыслящих». Как нельзя точно сегодняшние настроения выражены в этой фразе.
Более того, сегодня прозвучало интересное выступление Владимира Ивановича Радченко. Его выступление для нас не новость по одной простой причине. Это – тезисы той самой концепции, концепции модернизации уголовного законодательства в сфере экономической деятельности. Слово в слово. Все те же тезисы. Так вот, анализ этих тезисов позволяет сделать следующие вывод. По моему мнению, возможно, я возьму на себя слишком большую роль, и пока до нее, как говорится, не дошла, но плох тот солдат, который не хочет стать генералом, Так вот, по моему мнению, эти тезисы носят больше популистский характер. Они не имеют под собой достаточно обоснованных исследований. Например, тезис о том, что имеет место излишнее репрессивность уголовного законодательства относительно преступлений в сфере экономической деятельности.
В связи с этим следующий тезис о том, что коррупция, непрофессионализм сотрудников правоохранительных органов может в этой сфере повлечь непредсказуемые последствия. Коррупция может повлечь непредсказуемые последствия в любой сфере. Почему мы из уголовного закона берем одну сферу отдельную, и пытаемся придать ей особые свойства, особые качества в отрыве от Общей части. В отрыве от системы уголовного права, от системы уголовного закона. По моему мнению, это, по меньшей мере, непрофессионально, Но на этом разработчики концепции не останавливаются, Они предлагают усовершенствовать нормы уголовного закона. Но как же? Убрать статью о легализации отмывания денежных средств, полученных в результате совершения преступлений. Декриминализировать эту норму 1741 по одной простой причине. Они указывают – как же так, каждый раз эту статью как бы присовокупляют, а это усиление уголовной репрессии
По моему мнению, существует какое-то аномальное заблуждение о том, что уголовный закон может способствовать развитию бизнеса либо препятствовать развитию бизнеса. Мне кажется, у уголовного закона несколько иная задача. Уголовный закон может препятствовать либо способствовать, ибо нет неудачной преступности в этот сфере, но никак не развитию бизнеса. Развитию бизнеса способствую несколько иные сферы отрасли права. Но не уголовное законодательство. И когда существуют проблемы правоприменения, не надо эти проблемы сваливать на уголовный закон. Давайте усовершенствуем правоприменение. Давайте сделаем таким образом. В качестве аргумента. Разница между лицами, выявленными за совершение экономических преступлений, и количеством лиц, привлеченных к уголовной ответственности на основании приговора суда, очень большая. Следовательно, правоохранители и следствие работают некачественно. И, следовательно, нельзя прямую связь причинно-следственную вот таким образом голословно устанавливать. Тому может быть много причин.
Сегодня много было сказано в адрес несчастного малого и среднего бизнеса. Более чувствительные слезу проронили. А я хочу сказать на примере Алтайского края. Многие из тех, которые занимаются незаконной предпринимательской деятельностью, без лицензирования и специального разрешения, уже имели до этого проблемы с законом. Причем, эти проблемы не были связаны именно с чисто предпринимательской деятельностью. Это было мошенничество, а если хорошо покопаться, у многих разбойные нападения, даже грабежи. У многих удельный вес судимых в этом отношении лиц достаточно велик.
Ведь предпринимательская деятельность – это не только производство. Да, за эти отрасли мы готовы стоять горой. Это – и страховая, это и риэлторская деятельность, и т.д. Там, где проблем действительно много. И вот так – давайте спасем предпринимательство, а доклад Института современного развития взгляд в будущее с надеждой. Я его очень внимательно прочитала. Тезис о том, что давайте из Уголовного кодекса выделим раздел об экономических преступлениях и создадим специальные условия для предпринимательства. Пусть за убийства судят по Уголовному кодексу, за убийства будут давать 25 лет по совокупности преступлений, а за незаконную предпринимательскую в совокупности с легализацией – ни-ни. Ни при каких условиях. Почему? Почему предприниматель, который совершает преступление, должен нести ответственность в каких-то особых условиях? Для меня этот тезис непонятен.
И второй вопрос, который у меня в связи с этим возникает. Этот вопрос связан с таким интересным тезисом: давайте перестанем привлекать к ответственности только за факт получения доходов, сверхдоходов, доходов в крупных размерах без причинения реального ущерба потерпевшему гражданину. Я понимаю тактику. Очень удобно перевести формальный состав в материальный по одной простой причине. Причинно-следственную часть придется доказывать следователям. Найти потерпевшего гражданина, который недополучил лекарство вследствие того, что какой-то предприниматель недоплатил налоги. Вот такая сложная цепочка. Это будет очень сложно доказать. Поэтому удобно установить материальный состав преступления. Но ведь ущерб может быть нанесен не сейчас, не сразу. Проявления этого ущерба могут быть в будущем. В любом случае доход, полученный в результате незаконной деятельности, никак не может быть признан правомерным, ни при каких условиях. Вот такая позиция существует у меня на сегодняшний день.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо. Надежда Дмитриевна желает задать вопрос.
БУТ Н.Д.
Что является нормальной предпринимательской деятельностью с точки зрения уголовного права? ( не слышно).
СЕРГЕЕВА А.А.
Вы знаете, общество развивается и уголовное право тоже. Давайте обратимся к временам уложения о наказаниях уголовных и исполнительных, и точно также очень много нового найдем для себя и старого, которое неприменимо. Но по поводу спекуляции я соглашусь с Азалией Ивановной. В настоящее время в некоторых государствах это считается общественно опасным и противоправным.
Обычная предпринимательская деятельность – это та деятельность, которая осуществляется в соответствии с законом. Да, в соответствии с гражданским кодексом – предпринимательская деятельность, осуществляемая в установленном порядке, направленная на извлечение прибыли. Совершенно верно, систематическая. Поэтому я не вижу здесь проблемы. Но дело в том, что уголовное законодательство не должно ни препятствовать, ни способствовать развитию бизнеса. Эта роль уголовного закона неверная.
ЯНИ П.С.
Давайте уточним. В соответствии со статьей 1 – охрана, защита легального бизнеса. Мне кажется, что нельзя противоречить…(не слышно)
СЕРГЕЕВА А.А.
А мне кажется, что охрана и регулирование… Опосредованное регулирование. Закон призван охранять, а никак не регулировать соответствующие отношения.
ЯНИ П.С.
Закон может помогать развитию предпринимательской деятельности, а может препятствовать.
СЕРГЕЕВА А.А.
Уголовный кодекс может препятствовать незаконной предпринимательской деятельности.
ВОПРОС
Уважаемая Анжелика Анатольевна, Вы всё правильно и красочно говорили – это Ваша правовая позиция. Но как быть, переложить ответственность только на правоприменителя. Мы учимся и продолжаем учиться, в выступлениях профессора Халиулина, Яни и прочих, руководителя Пленума Верховного Суда………. – где четко сказано, что …..является основанием отмены судебных решений, ….. и перекладывать ответственность на правоприменителя, который, конечно же, в перспективе своей проходит разные эволюции, он – сформировавшийся сотрудник, он еще в процессе формирования. (не слышно)
СЕРГЕЕВА А.А.
Я поняла. Речь идет не вообще о разделении ответственности правоприменителя и законодателя, в равной степени и разработчики соответствующих нормативов в определенной сфере и правоприменители несут свою ответственность. Я говорила как раз об обосновании концепции модернизации уголовного закона в определенной сфере, когда полностью в этой сфере в основу модернизации был положен тезис о деструктивности уголовного закона в этой части, и полностью не исследовались проблемы правоприменения. Более того, это исследование было основано исключительно на данных зарегистрированной преступности. Я только в этой части говорила. Безусловно, каждый несет свою долю ответственности: законодатель и правоохранитель.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Есть ли еще вопросы? Нет. Спасибо, Анжелика Анатольевна, за интересное выступление.
Небольшая ремарка. В университете Пассау (Бавария) есть кафедра, которая носит название «Кафедра уголовного и восточного права». Восточное право – имеются в виду все мы, само собой разумеется, т.е. бывший Советский Союз. Это мы относимся к восточному праву. Я спросил у профессора Мартина Финкинса (многие из присутствующих, возможно, с ним знакомы), заведующего этой кафедрой: «Почему уголовное и восточное право? Вы считаете, что кроме уголовного никакого другого права не нужно?». Оказалось всё намного проще – Мартин занимается Россией и одновременно он специалист по уголовному праву. Поэтому он соединил всё вместе. Но где-то, говорит, я считаю, что у вас уголовное право на самом первом месте. «Я так вижу: для вас действительно главным регулятором скорее является скорее уголовное право». Оставим ему эти его воззрения.
Перерыв
ХАЛИУЛИН А.Г.
Продолжим нашу работу.
Слово имеет Жубрин Роман Владимирович, кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Следующим будет выступать Ястребов Владимир Владиславович.
ЖУБРИН Р.В.
Спасибо за предоставленную возможность выступить. Тема моего выступления посвящена проблеме борьбы с легализацией преступных доходов.
Обращаясь к теме конференции, мы видим, что основным фактором, который заставляет бизнес заниматься преступностью, это возможность получения сверхдоходов. Если в преступности вообще общеуголовной направленности, как правило, доход, получаемый от свершения преступления, тратится на нужды личного потребления, то экономическая преступность позволяет получать такие размеры криминальных доходов, что они не тратятся на личное потребление, а продолжают вести криминальный бизнес, в результате чего преступник или группировка сталкиваются с необходимостью снижения экономических, юридических рисков обладания этими доходами, сохранения их от конфискации и инфляции. Учитывая, что преступные доходы не изъяты из оборота и обладают рыночной стоимостью, возможности их сохранения и приумножения представляют законный экономический оборот.
Однако введение этих оборотов в законную экономику связано с риском привлечь внимание правоохранительных и контролирующих органов, что требует маскировки их происхождения. Для этих целей совершаются различные запутанные сделки и финансовые операции, которые позволяют выдавать криминальные активы за законные и получать возможность свободно их использовать. В результате преступные доходы отмываются, проникают во все сферы нашей экономики и вывозятся за рубеж.
Наиболее распространенным способом совершения легализации преступных доходов является перечисление денежных средств на банковские счета фирм-однодневок со следующим обналичиваем и переводом на счета зарубежных банков, совершением множеством запутанных сделок с ценными бумагами.
Особо крупные денежные переводы осуществляются в пользу зарубежных фирм, зарегистрированных в Великобритании, на Кипре, в Новой Зеландии и на расчетных счетах в банках прибалтийских республик. На Кипр, например, в 2010 году из России было нелегально вывезено порядка 37 млрд. долларов США (имеется в виду именно нелегальный вывоз, т.е. перевод денежных средств в нарушение установленного порядка, а не только т.н. переход спекулятивного капитала или инвестиции в зарубежную экономику).
Учитывая самостоятельность и систематический характер отмывания преступных доходов, направленных на получение прибыли, мы может рассматривать легализацию как вид криминального бизнеса. В этих операциях участвуют как фиктивные, так и легальные организации, финансовые специалисты. Рентабельность этих операций превышают доходы от продажи наркотиков, торговли оружием и может достигать 900 процентов. Т.е. на один вложенный рубль легализатор может получить 900 процентов прибыли.
Количество фирм-однодневок, задействованных в операциях по легализации преступной доходности достигает нескольких сотен. По данным Банка России, в 2010 году оборот 2500 тысяч компаний, имеющих признаки фирм-однодневок, составил 4 трлн. рублей. По экспертным оценкам, из 4 млн. юридических лиц, зарегистрированных в России, к однодневкам можно отнести половину.
Высокая рентабельность незаконной деятельности позволяет функционировать организациям, специализирующимся только на отмывании. Ежедневный оборот таких организаций может составлять 1 млрд.рублей. Только недавно была разоблачена подобная группировка. Для перевода за рубеж обналиченных крупных денежных сумм создаются банки-оптовики, которые в течение продолжительного времени проводят через себя миллиарды рублей. Например, в Томске через кредитную организацию в течение нескольких дней было обналичено более десяти миллиардов рублей. В другом случае объем сомнительных операций банка ООО «Благовест» за месяц составил 17 млрд. рублей, за что банк был лишен лицензии.
Однако легализаторы не ограничиваются созданием подставных организаций. Они посредством коммерческого подкупа, шантажа, угроз подчиняют и захватывают легальные финансовые организации. Руководители крупных корпораций используют свое влияние на банки, которые входят в состав их финансово-промышленных групп, посредством которых легализуют доходы, полученные в результате хищения в особо крупном размере. Учитывая огромный объем инвестированных в экономику криминальных средств, легализация преступных доходов начинает угрожать не только экономической, но и политической безопасности страны. Так, были уже установлены факты, когда криминальный капитал использовался для финансирования политических группировок экстремистского толка, например, «Северного братства».
Источниками криминала является экономическая, коррупционная преступность, в высокой степени профессиональная и организованная. Ежегодно регистрируется около двухсот преступлений экономической направленности. Особенно распространены преступные посягательства на бюджетные средства. Президент Российской Федерации Медведев в своем Послании Федеральному Собранию в ноябре 2010 года сообщил, что суммы в бюджетной сфере нецелевых расходов, включая прямое воровство, откаты и просто нецелевые расходы, составляет не менее триллиона рублей. Степашин сказал, что за прошлый год, по данным Счетной палаты, было неправомерно использовано 712 миллиардов рублей. По данным Росфиннадзора до 6% бюджетных средств расходуется неправомерно.
В условиях криминализации российской экономики противодействием отмыванию преступных доходов являются не только средства борьбы с нелегальными инвестициями, но и орудием против организованной преступности, коррупции и финансирования терроризма. Казалось бы, орудия имеются, международная конвенция предусматривает соответствующие основания для использования этого очень эффективного орудия, однако мы до сих пор его не можем использовать надлежащим образом. Так, с 2009 по 2011 год количество преступлений по статье 1741, так называемое самоотмывание, снизилось в 19 раз, с 8 тысяч до 450. Это результат декриминализации, самоотмывание, совершаемое на сумму не менее 6 миллионов рублей. Вообще влияние на уровень зарегистрированных преступлений по легализации преступных доходов оказывают или изменения законов, или неэффективная деятельность правоохранительных органов.
С одной стороны, изменение закона позволило отсечь малозначительные преступления и повысить качество работы правоохранительных органов. С другой стороны, например, отмывание пяти миллионов рублей, с точки зрения способа, мало чем отличается от отмывания шести миллионов рублей. Без риска привлечения к уголовной ответственности легализаторы могут создавать соответствующую инфраструктуру по обороту преступных доходов совершенно без всякого риска. Эта инфраструктура потом используется и для профессиональной легализации.
Также следует отметить, что в результате разрушается система профилактики и легализации преступных доходов, которая связана с мониторинговыми операциями на сумму свыше шестисот тысяч рублей. Мы получаем разницу в пять миллионов четыреста, которые никак не наблюдаются, не криминализируются. Известной легализации уголовного закона уже способствовало проявление рецидивной экономической преступности. То есть люди, которые совершили два и более преступлений, в дальнейшем также выявляются в причастности к совершении экономических преступлений.
На эффективность негативно влияют недостатки взаимодействия правоохранительных органов и росмониторинга. Мы недавно по поручению президента проводили исследования по борьбе с преступностью в сфере ЖКХ в Кемеровской области и опять обнаружили, что шесть материалов росмониторинга пропали в недрах местного ГУВД. То есть, несмотря на то, что в январе 2010 года был принят приказ Генерального прокурора об организации надзора за исполнением закона о действии легализации, который обязывает проводить систематическую сверку таких материалов, приказ не исполняется.
Слабо реализуются меры предупреждения данной категории преступлений. Во многом этому способствуют недостатки государственного контроля, а также отсутствие соответствующих эффективных средств. Например, росмониторинг провел проверки 1600 организаций, а под надзором у него 16 тысяч этих организаций. То есть получается, что если он будет работать в таком же темпе, то ежегодно он будет проверять только 10% организаций. 90% попадут под контроль только через десять лет.
Естественно высокая степень общественной опасности легализации требует адекватных мер реагирования. Здесь надо отметить, что наше общество и экономика динамично развиваются и не всегда законодательство успевает за этими изменениями, что способствует различным социальным, экономическим диспропорциям, конфликтам, чем успешно пользуются экономические преступники и коррупционеры. Очищение экономики и декриминализация являются основным условием достижения социального благополучия. Поэтому важным и актуальным представляется принятие и реализация национальной стратегии противодействия экономической преступности, в которую вошли бы взаимоувязанные меры по борьбе с организованной, коррупционной и экономической преступностью, отмыванием преступных доходов.
В первую очередь необходимо обеспечить строгую иерархическую систему защиты свободных экономических отношений посредством гражданской, административной и уголовной ответственности в соответствии с принципами справедливости применение указанных видов ответственности должно зависеть от степени общественной опасности деяния. Многие уголовные законы должны в большинстве случаев дополняться профилактическими мерами. В настоящее время большинство органов государственной власти даже не рассматривают профилактику преступлений в качестве одного из видов своей деятельности. Нет и соответствующего их законодательного регулирования.
Во многом высокий уровень преступлений в сфере экономики обусловлен тем, что при проведении либеральных экономических реформ не были созданы механизмы социально контроля, адекватные свободной экономике. В результате при достаточной цивилизованности нашего общества экономические процессы в нашей стране нередко приобретают характер дикого капитализма, описанного еще Марксом в начале Х1Х века в Англии. У нас многие процессы полностью соответствуют тому, что творилось в то время, сопровождающиеся нарушением прав трудящихся и законов, регламентирующих экономические отношения.
Работа по созданию государственной и вневедомственной системы контроля ведется. Вводится саморегулирование предпринимательской деятельности¸ повышаются требования к раскрытой информации о владельцах компаний. В частности, в соответствии с распоряжением правительства было дано задание осуществить идентификацию всех контрагентов госкорпораций, однако опять-таки соответствующего нормативного обеспечения принято не было. Это фактически было просто распоряжение правительства. В дальнейшем направление развития социально-экономического контроля видится в повышении прозрачности рынка и структуры собственности компаний, снижении оффшоризации экономики. Формирование системы потенциального государственного надзора позволит объективно оценивать доходность организаций и выявлять, предупреждать мошеннические проявления, в том числе при оказании государственной поддержки в сложных экономических условиях. Возможность установления определенной нормы прибыли, чтобы отсекать организацию финансовой пирамиды, которая обещает двести процентов прибыли. В нормальной экономике это невозможно. Это только может быть связано с каким-то нарушением закона.
Удар по теневой экономике может быть нанесен посредством привлечения широких масс трудящихся, интересы которых в наибольшей степени страдают от неуплаты налогов и страховых платежей. Фактически большинство наших современных рабочих в малом бизнесе пенсии не получат, потому что никаких отчислений накопительных ими не производится. Придется работать до смерти Необходимо повышение размера минимальной оплаты труда до реального рыночного минимума развития системы профсоюза, установления предельных зарплат топменеджеров.
В современных экономических условиях деятельность … по борьбе с экономической преступностью должна все в большей степени приобретать характер разведывательный, аналитический, но с обязательной реализацией наработанных материалов. А то иногда можно увлечься созданием фирм–ловушек, отслеживанием каких-то отношений, получением прибыли от участия в оперативно-розыскной деятельности и забыть об основной цели своей деятельности.
Переход от количественных показателей борьбы с экономической преступностью к качественным возможен в ходе взаимодействия правоохранительных и контролирующих органов до последующей декриминализации сферы экономики. Например, жилищно-коммунального хозяйства. Такая деятельность уже ведется. Какие-то координационные группы создаются, но желательно было бы создавать такие органы на постоянной основе и определить систему критериев эффективности по декриминализации этих сфер. Во многом даже политическая ситуация в нашей стране зависит от того, как развивается наша экономика, потому что экономическая преступность и коррупция дают козырь не только тем организациям, которые высасывают из нашей экономики денежные средства и выкидывают их за рубеж, но и тем политическим силам, которые стремятся дестабилизировать обстановку в нашей стране в своих личных интересах. И борьба с экономической преступностью стала все-таки условием развития, переломным моментом развития нашей страны, нашей экономики.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо, Роман Владимирович. Вопросы есть?
ВОПРОС
Роман Владимирович, скажите, пожалуйста, как Вы представляете себе снижение оффшоризации бизнеса?
ЖУБРИН Р.В.
Он в первую очередь выгоден для крупных компаний. Первый этап – хотя бы идентификация владельца. После теракта в Домодедово не было установлено, кто является владельцем аэропорта Домодедово. То же самое с банковской системой. Владельцы Альфа-банка – оффшорная компания, зарегистрированная на британских Вергинских островах, которая в свою очередь принадлежит другой компании, зарегистрированной на других островах. Хотя бы четко установить, кто является владельцем, пусть даже оффшорной компании, кто является бенефициаром, кто получает прибыли от этого.
Говорилось о суде Абрамовича с Березовским, Собственность этих нефтяных компаний, которые незаконно приватизировались с различными нарушениями. Они же не были официально владельцами этих компаний. Они также были зарегистрированы на различных подставных лиц, Я думаю, хотя бы первый шаг надо вот этот сделать. То есть увеличить прозрачность нашего рынка, закрепить требования обязательной идентификации владельца. То есть знать, кто несет ответственность за деятельность конкретно корпорации.
А потом уже меры ответственности в случае нарушения закона. И, конечно, применение запрета. Статью мы публиковали в журнале Байкальского университета, там всё более подробно рассмотрено. А сейчас уже вводятся ограничения. В оффшоры, например, запрещено участвовать лизинговым компаниям, есть определенные ограничения на управление банковских отношений. Можно ввести в законы о противодействии легализации преступных доходов в качестве сделок, подлежащих обязательному мониторингу, сделок, совершаемых с оффшорными компаниями. Т.е. методически это всё реально, просто надо преодолеть сопротивление этих крупных корпораций.
ВОПРОС
По поводу корпораций….Ни одним постановлением, ни одним решением этого вопроса не решить, чтобы мы здесь ни говорили……..А куда смотрели люди, которые должны этим заниматься? ….Нужна уголовная ответственность за бездействие, преступную халатность людей, которые занимали эти посты.
ЖУБРИН Р.В.
Это вопрос не моего уровня. Периодически мы этот вопрос ставим, поднимаем, и надо сказать, что дело идет. В госкорпорациях основные проблемы связаны с использованием имущества, т.е. и прокурорские проверки проводились. Например, прокурорская проверка выявила множество нарушений земельного законодательства.
ДОЛГОВА А.И.
Уважаемые коллеги, недавно была публикация, что все оффшоры в бывших колониях – английских, французских, и они все продолжают находиться под контролем спецслужб этих государств.
ЖУБРИН Р.В.
Лепешинский сказал, что российский капитал (500 млрд.долл.) находится за границей, и не известно еще, кто этот капитал контролирует – россияне или нет.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Еще есть вопросы? Нет. Спасибо.
Далее выступает Владимир Владиславович Ястребов – кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации на тему: «Бизнес и безопасность на транспорте». Следующим будет выступать Виктор Викторович Меркурьев.
ЯСТРЕБОВ В.В.
Уважаемые участники конференции, я хотел бы выразить благодарность организаторам конференции и лично Азалии Ивановне за подбор участников, которые отличаются не только единодушием, но и альтернативностью мнений в рассматриваемых вопросах.
Выступление я хотел бы начать с замечания, которое у меня появилось после выступления и ответов на вопросы Радченко Владимира Ивановича, бывшего первого заместителя Председателя Верховного Суда. Он по моей теме затронул вопрос о том, что бизнес в настоящее время не может нести ответственность за те явления, в частности, аварии, кораблекрушения, связанные с транспортом, потому что в советское время были также техногенные катастрофы и аварии. В частности, была морская катастрофа (теплоход «Нахимов») и т.д.
Хочу сказать, что в то время была своя специфика, страна была изолирована, под «железным занавесом» и многие причины таких происшествий были связаны прежде всего с изолированностью страны, в частности, в четкой регламентации валютных затрат, ориентации страны на самообеспеченность во всех сферах жизни. Это часто приводило к каким-то нештатным ситуациям. Прошло уже 20 лет с момента развала Советского Союза. Уже 20 лет действуют полноценные рыночные отношения в стране. Бизнес уже почувствовал все те законодательные основы, которые существуют во всем мире в части осуществления бизнеса. Но у нас произошел перекос несколько в ином плане. У нас, с одной стороны, существует жесткое государственное управление, а с другой – часто эти меры имеют чисто декларативный характер. Поэтому правильно сказали, что должно нести ответственность и государство, не только бизнес, за ситуацию на транспорте.
Все знают, что в прошлом году произошло много аварий и катастроф. В частности, 10 июля 2011 года в 2010 году затонул теплоход «Булгария», погибло более 150 человек. Судно было очень старым, и хотя прошло ремонт и технический осмотр, хотя лицензия еще не была выписана фирме-владельцу, судно было допущено к эксплуатации. Катастрофа случилась не где-нибудь в море, а на пресном водохранилище. И хотя была небольшая волна, и это привело к большим жертвам. Это притом, что и в Интернете, в прессе были многочисленные публикации, которые негативно описывали туристические туры, связанные с эксплуатацией этого теплохода. Однако власти соответствующих мер не принимали.
Аналогичная ситуация и на воздушном транспорте. Как вы знаете, произошло две знаковые аварии. В мае погиб Т-134 в Петрозаводске. Погибли не просто граждане Российской Федерации, а менеджеры крупной атомной корпорации, ряд других бизнесменов. В сентябре 2011 года погибла хоккейная команда, причем самолет был не какой-то плохой или с плохими техническими характеристиками, а номер один в авиации.
В чем причина этих катастроф? По результатам проведенных служебных расследований установлено, что причинами этих катастроф был так называемый человеческий фактор. То есть виноват экипаж. Но если разобраться в чем вина этого экипажа, здесь виноват прежде всего бизнес, который не осуществляет должного контроля за подбором персонала, трудовой дисциплиной. Известен ряд случаев, когда при выполнении полетов выявлялись пилоты в стадии алкогольного опьянения. Сейчас разработан законопроект, который касается усиления уголовной ответственности за управление транспортными средствами в состоянии алкогольного опьянения. Имеются в виду воздушные суда, водные суда, железнодорожный транспорт. Проблема достигла таких масштабов, что сравнима, видимо, с автомобильным транспортом.
18 декабря 2011 года в Охотском море (это нашло широкое отражение в прессе) затонула буровая платформа. Бизнес в целях экономии решил перевести буровых рабочих на неприспособленном для перевозки пассажиров водном объекте. Скорее всего эти события привели к отставке вице-премьера Сергея Иванова, который курировал вопросы транспорта. На одном из последних заседаний морской коллегии он заявил, что безопасность должна быть первичной. Все остальное – прибыль и барыши вторичное, и пока этого не будет, будут происходить аварии, похожие на «Булгарию» и другие. Четыре года он курировал отрасль транспорта, но так и не смог осуществить должный уровень контроля и управления транспортом.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Вы имеете в виду Сергея Борисовича – руководителя администрации президента Российской Федерации?
ЯСТРЕБОВ В.В.
Да. Вице-премьера.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Теперь не вице-премьер. Руководитель администрации президента Российской Федерации. Министр Левитин остался на месте.
ЯСТРЕБОВ В.В.
Нельзя не признать, что определенную негативную роль в создании существующего положения сыграл пресловутый федеральный закон № 294 ФЗ о защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей аеывеннрядсчлувакыасегол при проведении государственного контроля, надзора и муниципального контроля. Хотел бы отметить, что года два назад у нас в Академии проходил семинар по 11-й специальности – прокурорский надзор. Эти семинары проходят на регулярной основе, посвященные теме исполнения законодательства в части осуществления прокурором своих полномочий при реализации положений этого закона. Были приглашены представители Ростехнадзора и они сразу высказали негативную реакцию на этот закон. И, как видим, по прошествиии некоторого времени произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС, которая была следствием. И действие норм этого закона, который, конечно, имеет положительные стороны – коррупционную направленность и упорядочение того беспредела, который у нас творится в стране в части осуществления контроля, но, к сожалению, он имеет негативную сторону: отсутствие постоянного контроля приводит к обстановке вседозволенности бизнес-структур.
Почему нельзя было распространять действие этого закона и на сферу транспорта? Конечно, есть такие объекты, которые не играют такой большой роли и государство, общество может выдержать нарушения, которые допускают предприниматели. Будь то какие-то пищевые ларьки, рынки, какие-то объекты бытового обслуживания, но когда дела касаются объектов транспорта, мы видим, что это приводит к катастрофам и человеческим жертвам. Люди едут отдыхать или планируют встречи, страдают фактически ни за что.
С учетом этих аварий в 2011 году уже внесены изменения в морское законодательство в части усиления технического надзора в этой сфере. Для внутреннего водного транспорта такой проект готовится. Я смотрел то, что находится на сайте Государственной думы. Вы знаете, что сейчас намечен курс по сворачиванию лицензирования как некого коррупционного фактора в сфере бизнеса. Там все сферы, касающиеся морских перевозок, перевозок железнодорожным транспортом и т.д., планируется переводить на уведомительный порядок осуществления бизнеса. Все представляют, что это такое, Это разгул фирм–однодневок в сфере транспорта. Наверное, все знают, что в связи с катастрофой «Булгарии» ответственное лицо – многодетная женщина, которой будет нечем заплатить штраф за допущенное правонарушение. Как видится, привлечение ее к уголовной ответственности не будет каким-то назидательным уроком в отношении других лиц, которые не осуществляют должного финансирования и контроля своих сотрудников на различных видах транспорта.
В сфере транспорта на безопасность очень влияет расхищение различных средств, которые поступают, в связи с реализацией различных федеральных целевых программ. В частности, огромные средства выделяются государством для реализации комплексной программы обеспечения безопасности населения на транспорте. Ее сумма несколько десятков миллиардов рублей. Следственным комитетом, несмотря на то, что программа действует чуть больше года, уже возбуждены дела по фактам непредоставления оборудования, за которое перечислены средства федерального бюджета, или за оборудование, которое не удовлетворяет соответствующие технические характеристики. То есть закупаются видеокамеры, которые не обеспечивают должного разрешения и не могут фиксировать и выявлять правонарушителей. Оборудование, которое не приспособлено для работы в нашей климатической зоне. Особенно много таких случаев выявлено в структурах ОАО РЖД.
Наряду с частной бизнес-структурой на транспорте, в частности на железнодорожном транспорте, большой «кусок» деятельности до сих пор осуществляет ОАО РЖД или ее дочерние структуры, которых сейчас насчитывается несколько десятков. При этом они довольно вольно обращаются с фактически государственными средствами. До сих пор осуществляется финансирование каких-то футбольных команд, несмотря на то, что премьер-министр уже выражал негативное мнение насчет непрофильных активов и сфер деятельности государственных компаний. При этом состояние безопасности, связанное со старением оборудования и плохим состоянием подвижного пути, очень плохого качества. Очень много железнодорожных путей уже не удовлетворят нормам для прохождения составов на соответствующих скоростях, обеспечивающих скорость доставки. При этом следует заметить (Диканова Татьяна Александровна выступала в первой половине конференции и говорила об этом), что наш транспорт не загружен. Допустим, иностранный бизнес сейчас предпочитает осуществлять перевозки морским транспортом, который якобы более дешев и надежен, чем наш. Почему? Основная причина – изношенность нашего транспорта, его слабое финансирование. До сих пор государство финансирует АО РЖД. Казалось бы, уже почти 10 лет самостоятельности и никак не могут выйти на уровень рентабельности.
С учетом сказанного, хочу отметить, что среди первоочередных задач повышения безопасности на транспорте полагаю необходимым: во-первых, привести в соответствие с положением Федерального Закона №294 ФЗ. Уесть специфику транспорта, её опасность. Учесть опасность других объектов (таких, как Саяно-Шушенская ГЭС).
Очень много можно решить вопросами страхования гражданской ответственности на объектах повышенной опасности. Вы видите, что сами страховые фирмы, как говорил сегодня Боровских Р.Н., их самих нужно страховать от их ответственности, потому что они исчезают, они не отвечают по своим обязательствам. Поэтому государству следует усилить контроль. Тем более что, по сравнению с органами Госавтоинспекции, где тысячи человек, при железной дороге – это 200 человек, притом, что у РЖД больше миллиона человек сотрудников.
Необходимо повысить ответственность должностных лиц (органа контроля на транспорте). С чем это связано? Если сотрудники Госавтоинспекции, – это погоны, это оружие, то инспекторы Ространснадзора не обладают такими гарантиями при осуществлении своей деятельности. У них нет защищенности. Оплата труда у них очень низкая, что можно требовать с них при осуществлении их полномочий? Бизнесмену его легко купить, и он не будет отстаивать интересы государства.
Также необходимо усилить контроль за эффективностью расходования бюджетных средств. До сих пор Счетная палата не контролирует должны образом эффективность использования бюджетных средств. Такой пример: все помнят теракт на метрополитене, когда в 2010 году было два теракта в марте месяце. Что оказалось? Примерно за год до этого Счетная палата проверяла исполнение бюджетного законодательства при реализации антитеррористических мероприятий на Московском метрополитене. Всё было установлено, всё было сделано, были выявлены незначительные нарушения чисто бухгалтерского характера. Как мы видим, это не предотвратило теракты. Спасибо за внимание.
ВОПРОС
Хотелось бы поблагодарить за интересное выступление. У меня возник вопрос после слов, что необходимо контролировать эффективность расходования бюджетных средств. Сейчас это один из проблемных вопросов. Как Вы считаете, кто в государстве должен этим вопросов заниматься, какой государственный орган?
ЯСТРЕБОВ В.В.
Нужно создавать специальный орган. Бастрыкин дал интервью Российской газете, сказал, что нужно воссоздавать налоговую полицию или финансовую полицию.
ИЗ ЗАЛА
Позвольте в этом с Вами не согласиться.
ЯСТРЕБОВ В.В.
Здесь нужен такой орган, который может осуществлять ОРД. Они уже через проведение оперативно-разыскных мероприятий смогут контролировать умысел на…
ИЗ ЗАЛА
Говорят, что РЖД содержит какие-то спортивные команды, но все знают, что это футбольный клуб «Локомотив». Это в Москве. А еще и на местах есть команды, которые поддерживаются местными железными дорогами. Структура эта общероссийская. Мезенцев выдвинул себя якобы самостоятельно в президенты Российской Федерации, и появились ролики, что нужно его поддержать. Конечно, они сами собрались и решили, месяц собирали подписи. Это было спонтанно, никто до этого и не слышал.
…..есть команды, которые поддерживаются со стороны Транснефти, Газпрома. Один футбольный «Зенит» обходится Газпрому в 150-160 млн.долларов. Это огромные деньги. Все это видят, все это знают. Ну, создадим еще одну контору, а дальше что? Я – начальник налоговой полиции, ну и что? Уже и безработные есть. ….Поэтому не созданием новых органов, а через гражданское общество, через Государственную Думу, чтобы не формировать такую ситуацию, и чтобы было неповадно никому, чтобы была строгая отчетность и прозрачность.…..работает по всему миру и нам показывает пример. Я не считаю эту организацию образцовой, но там есть какая-то прозрачность. Тут же никакой прозрачности не найдешь.
Сейчас мы говорим о частных случаях на транспорте, завтра мы будем говорить о другом. Куда, например, идут деньги из Рособоронэкспорта? Кто-то поддерживает спортивный клуб, кто-то еще что-то. Это здорово. А что за рубежом? Кто поддерживает «Милан» или «Реал» (Мадрид)? «Челси» мы знаем все, это наша команда. Но они это платят из личных средств, а у нас – из государственных корпораций вынимаются деньги на финансирование частного клуба, на покупку футболиста за 10 млн.долларов.
ЯСТРЕБОВ В.В.
Все это понятно. Вы помните, как в советское время было? Да, были жулики, были «теневики», но они боялись тратить наворованное. И сейчас, если будет известно, что незаконно деньги изъяты из бюджета и т.д., никто этого не боится.
ИЗ ЗАЛА
А потом и неизвестно: законно или незаконно.
ИЗ ЗАЛА
Почему? Известно: это незаконно. Спонсировать коммерческие спортивные клубы запрещено законом.
ЯСТРЕБОВ В.В.
Там есть соответствующие решения Совета директоров, всё сделано по закону, к сожалению. Приходят первые лица, голосуют якобы. Вот такое происходит.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Еще есть вопросы? Нет. Спасибо Владимир Владиславович.
Виктор Викторович Меркурьев – доктор юридических наук, профессор, заведующий отделом НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Тема выступления «Организованная преступность и бизнес».
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Уважаемый президиум, уважаемые коллеги, я благодарен тем, кто уже в своих выступлениях раскрывает мою тему «Организованная преступность и бизнес». Это прежде всего мои коллеги из научно-исследовательского института нашей академии. Спасибо им.
Все-таки классическое определение бизнеса формулируется как предпринимательская деятельность, приносящая доход или направленная на получение прибыли. Собственно, Азалия Ивановна сразу об этом и сказала.
Участниками бизнеса являются не только субъекты предпринимательской деятельности, но и государство, в лице законодательной, исполнительной власти; это рынок как совокупность конкурирующих фирм и, наконец, общество в целом, поскольку оно является потребителем продукции или конечного продукта этого бизнеса. И, наконец, общество в целом, поскольку оно является потребителем продукции и конечного продукта, это бизнес. Естественно, организованная преступность активно проявляет себя в бизнесе, так как в числе приоритетных целей ее существование и осуществление преступной деятельности также является получение прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
Общие мировые тенденции таковы. Я думаю, что наиболее удачно их сформулировал директор исполнитель управления Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности в докладе, который датирован июнем 2010 года. Он заявил: «Организованная преступность пробрела глобальный характер и превратилась в колоссальную экономическую и военную силу». Я не думаю, что организованная преступность в России отличается от этих глобальных тенденций, то есть выбивается каким-то образом из этой тенденции. Дело в том, что организованная преступность в России существует как с использованием криминальных рынков, так и в легальном бизнесе. И с использованием юридических лиц. Об уголовной ответственности юридических лиц сегодня вопрос поднимался. На этом мы подробно останавливаться не будем.
Несмотря на всю приблизительность результатов уголовной статистики, сегодня Михаил Петрович сказал – не верьте статистке ГИАЦ МВД. Тем не менее, еще Менделеев говорил, что наука начинается там, где люди что-либо начинают измерять. Мы все-таки вынуждены прибегать к официальной статистике, в том числе к ГИАЦ МВД. Так вот, при всей приблизительности результатов уголовной статистики, которая не может претендовать на объективное отражение фактического состояния организованной преступности, здесь все-таки наблюдается тревожная тенденция. С 2003 года по 2008 год включительно более, чем в два раза выросло общее число зарегистрированных преступлений экономической направленности, совершенных участниками организованных преступных формирований, уголовные дела по материалам которых окончено расследование, либо разрешены. Характерно, что за указанный период прирост числа зарегистрированных преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями, как раз и произошел в основном за счет увеличения количества совершенных ими преступлений экономической направленности. Особенно заметным это было в 2008 году. 2006 год – сектор экономической направленности 44,7%. Я выделил отдельный сектор, где убийства, которые совершаются членами организованных преступных формирований, бандитизм, организованное преступное сообщество, организация и участие в нем и иные преступления – 52%. Следующий год , 2007-й. 51,2%, то есть 50%-ны рубеж преодолен. 2008-й год. На нем мы остановимся. Тут он реально оценивал состояние организованной преступности, потому что, на мой взгляд, к тому времени за 20-летний опыт своей работы подразделения по борьбе с организованной преступностью наработали наработали, набрали сил и вот смотрите – более или менее реальное отражение дел. Уже 58,4% в сфере экономики. Это преступления, которые охвачены главой 21 и главой 22 УК.
Особенно в 2008 году, когда почти на 20% возросло число преступлений экономической направленности. Такой же рост по категориям тяжких и особо тяжких преступлений. 20 с лишним процентов. Наибольший удельный вес этих преступлений приходится на преступления против собственности. Преступления, предусмотренные главой 21. 62,7% внутри этого зеленого сектора. Внутри массива, в котором преобладало мошенничество, предусмотренное частью 4 статьи 159, с удельным весом 85,3%. Сегодня этот вопрос тоже затрагивался. То есть в основном такое преступление из этой главы характерно для представителя организованной преступности.
Каждое третье преступление экономической направленности, это 33,9% в 2008 году было совершено в сфере экономической деятельности, глава 22. Это контрабанда – статья 188 с удельным весом 24,4%. Декриминализация приведет к тому, что весь массив преступлений естественно еще раз будет снижен. А прирост этого преступления в 2008 году составлял 30 с лишним процентов. Изготовление резьбы поддельных либо расчетных карт, иных платежных документов, статья 187 – 43,8%. Здесь было определенное снижение. Изготовление и сбыт поддельных денег и ценных бумаг – статья 186.
Наблюдалась активизация организованной преступности при осуществлении незаконных операций с недвижимостью, с топливно-энергетическим комплексом, связанных с незаконным оборотом биологических водных ресурсов. И в сфере лесозаготовок и обработки древесины.
Следующая диаграмма. В 2008 году, если тенденция смещения организованной преступности в сферу экономики была устойчивой, на наш взгляд, то начиная с 2007 года удельный вес преступлений экономической направленности, в общем массиве совершенных преступлений, стабильно превышал 50%. В 2009 году уже меньше половины преступлений. Меньше 50% – 47,9%, а в 2010 году он был зафиксирован на отметке 41,7%. То есть получается, что если следовать уголовной статистике, организованная преступность выдавливается из экономики. То есть она уходит. Это благоприятная тенденция и мы должны этому быть рады. Кстати статистика за 2011 год еще не получена нами, к сожалению, но прогнозируем снижение вот этого зеленого сектора к отметке 34-35%. Еще более глубокий спад.
Из анализа уголовной статистики может сложиться ложное преставление, что во втором десятилетии этого столетия и в последующие годы, очевидно, будет происходить бегство организованной преступности из экономики. На самом деле это далеко не так и мои коллеги об этом сказали. Причина в другом. Уже очевидно, что имеет место ослабление реагирования правоохранительных органов на общественно опасные посягательства экономической направленности. В экономической сфере в целом. Анализ практики прокурорского надзора в сфере экономики позволяет установить устойчивую надзорную ситуацию.
Вот ситуация наиболее типичная для практики прокурорского надзора в сфере экономики, Она позволяет установить – дела, возбужденные вследствие непосредственного обнаружения прокурором. Основная доля выявленных правонарушений именно в результате этой деятельности. Дела, возбужденные в связи с требованием прокурора к уполномоченному органу провести проверку, в ходе которой и т.д. И третье – нарушения, выявленные контролирующим органом и направленное контролирующим органам для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. На эту группу приходится 12.6% Единичные факты для второй и основная доля это когда инициативно прокурор в результате своей надзорной деятельности обнаруживает признаки правонарушения, тем более преступления и ставит вопрос о направлении дела в следственное подразделение.
Изучение практики реагирования на преступления экономической направленности показало высокий процент прекращенных в последствии дел по реабилитирующим основаниям. Выявлен массив, с ним начинают работать, осуществляется предварительное следствие и потом – прекращение уголовного дела. Количество таких дел превысило количеств, направленных в суд.
Следующий слайд. Анализ сведений о преступлениях, совершенных участниками организованной группы, преступных сообществ, преступных организаций и результаты борьбы с организованной преступностью. Есть такая форма – диасовская.
2008 год. Это общие результаты, но мы не будем на них подробно останавливаться, все-таки мы говорим об экономике. Вот сведения о преступлениях экономической направленности, о которых я говорил. Выявляется большой массив этих преступлений. А что происходит потом? В динамике я показал, посмотрите, что происходит. Во-первых, устойчивая тенденция роста тех преступлений, уголовные дела по которым потом прекращаются по реабилитирующим основаниям.
Здесь улавливаются многие явления. Первое, что бросается в глаза, это то, что на самом деле бизнес кошмарят, возбуждаются уголовные дела, лиц, виновных (по мнению следствия) в совершении преступления, привлекают к уголовной ответственности, избирают меры пресечения. И начинается вымогательство.
Следующий слайд. Вот он – весь этот массив. А что потом происходит? В результате удовлетворения потребностей той и другой стороны, резкое снижение, дела прекращаются по реабилитирующим основаниям. И посмотрите, сколько в конечном счете преступлений, по которым дела окончены (расследованы), в порядке 222 УПК направляются в суд.
И что здесь происходит? Раздвигаются эти ножницы опять. Т.е. такая неблагоприятная тенденция после 2008 года усиливается. И здесь опять этот фактор ликвидации подразделений по борьбе с организованной преступностью, более льготный режим уголовного преследования предпринимателей. Тот, кто считает, что предприниматель на самом деле совершает экономические преступления под видом осуществления бизнеса и т.д. Поэтому я думаю, что 2011 год из этой тенденции не выйдет. Она скорее всего получит более неблагоприятный тент, и эти ножницы еще дальше раздвинутся.
Из сказанного вытекают следующие выводы и предложения. Первое. Результативность прокурорского надзора выявления и пресечения преступных деяний, посягающих на экономическую систему, пока остается низкой и неэффективной. Это мы должны признать. Т.е. не только мы обвиняем в этом правоохранительные органы (органы внутренних дел, наркоконтроля, ФСБ, следственного комитета, который осуществляет непосредственно уголовное преследование).
Второе. Имеют место негативные для законности последствия: запаздывание государства в коррекции нежелательных форм общественно опасного экономического поведения (об этом сегодня многие говорили), которое отрицательно влияет в том числе и на результативность надзорных мер.
Третье. Важный статистический анализ (о чем Михаил Петрович говорил, что нельзя ориентироваться и верить только статистике) нужно дополнять выборочным исследованием хотя бы (как минимум) в 20 регионах страны путем обобщения практики возбуждения и расследования уголовных дел под углом зрения достаточности оснований возбуждения дел о преступлениях, совершенных в составе преступных формирований, прекращенных затем в стадии расследования или судом, причин допущенных ошибок и т.д.
Четвертое. Предлагаем (мы, кстати, уже делали такое предложение, но оно не принимается правоприменителями, по крайней мере тех предложений, которые могла бы реализовать Генеральная прокуратура) во втором полугодии 2012 года (с привлечением прокуроров субъектов Российской Федерации) проверить законность и обоснованность принятых решений органами предварительного следствия и судом при возбуждении, прекращении, расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел о преступлениях, совершенных организованным преступным формированием за последние пять лет.
Особое внимание уделить состоянию законности при вынесении постановлений, определения об отказе возбуждения уголовного дела, прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, в том числе за отсутствием событий либо состава преступления в отношении преступлений экономической направленности.
(Слайд) Здесь синий сектор – это как раз те преступления, дела по которым были прекращены по такому реабилитирующему основанию, как отсутствие события либо состава преступления.
Спасибо за внимание.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Спасибо. Вопросы, пожалуйста.
ВОПРОС
Я представляю Украину, возглавляю международную общественную организацию….Есть местные власти – исполнительная и законодательства, есть негласная….., которая периодически переходит то в исполнительную, то в законодательную. А есть факты, когда организованная преступность…….На Украине большие проблемы, сохранился только крупный бизнес, потому что он связан с государственным, а средний и малый – 80 процентов предприятий выведены за пределы….. И буквально два дня назад была нота протеста министра иностранных дел России господина Лаврова о том, что совместные российско-украинские бизнес-структуры подвергаются рейдерству на Украине. Как Вы думаете, каким образом бороться……._(не слышно)
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Глобальный вопрос, требующий серьезной проработки. Я думаю, что подходы к решению этой проблемы как бы найдены уже. Универсальные средства осуществления того, о чем Вы говорите (прихода организованной преступности во власть и т.д. и к управлению, по сути дела, государством в целом, об отраслях я уже не говорю) – это борьба с коррупцией, т.е. универсальным средством, которое поддерживается…., по сути дела коррупция и организованная преступность, бизнес – это явления генетически связанные, неразрывные в динамике. Мы это наблюдаем.
Поэтому, что касается тех предложений, которые уже практически решены, – это декларирование доходов и расходов. Я думаю, что принципиально этими вопросами должны заниматься, конечно, правоохранительные структуры, а не кадровые аппараты. И осуществить это надо сначала путем разовой конкретной акции, применительно для Российской Федерации в пределах Садового кольца. Т.е. сначала депутаты, сначала правительство и т.д. То есть не по хвостам, а по голове.
ВОПРОС
Статистика говорит о том, что определенная часть дел изначально возбуждается незаконно, фактически для давления на бизнес, для воздействия на него. Понимая, что для возбуждения дела нет никаких оснований, но арестовывают и т.д. По Вашему мнению, по данному исследованию, какова доля (в процентом отношении) таких дел?
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Дело в том, что образовавшиеся ножницы – это как раз результат деятельности организованной преступности, которая, по сути дела, использует для того, чтобы убрать своих конкурентов, правоохранительные органы. Здесь зарыты очень глубокие проблемы. Это легко было нарисовать, пользуясь статистикой. А для того, чтобы найти ответы на все эти вопросы, нужно действительно, как сегодня правильно сказали, проводить и проводить глубокие исследования. Для окончательного ответа, почему это происходит, внутренний механизм пока еще не найден. Этот ответ я пока еще не нашел, я вам честно могу сказать. Это же надо каждое дело проверять и т.д.
ВОПРОС
Как Вы думаете, это больше или меньше половины?
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Я думаю, что меньше. Потому что на самом деле были совершены преступления экономической направленности, и были основания для возбуждения уголовных дел и т.д. Но здесь тесное переплетение всех этих явлений и столкновение интересов и тех, кто участвует в бизнесе, и, конечно, правоохранительная система, которая сама превратилась в субъекта бизнеса и выполнения заказа. В том числе для того, чтобы устранять конкурентов.
ЖУБРИН Р.В.
Была реплика о том, что вам Совет Безопасности давал задание по разработке мер по декриминализации градообразующих предприятий. Но на данный момент у нас нет правовой базы, чтобы не допустить представителя организованной преступности к приобретению .. Они как участники экономического оборота, если есть легальная фирмы, могут участвовать наравне со всеми. Единственная возможность – через …стабилизацию оборота…(не слышно) Тут нужен закон, аналогичный закону США.
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Уже обсуждалась эта тема на предыдущей конференции.
ХАЛИУЛИН А.Г.
У меня тоже реплика, но адресованная Виктору и Викторовичу. Вы внесли предложение по поводу сплошной прокурорской проверки законности решений органов дознания, следствия и суда. По поводу суда, конечно же,
МЕРКУРЬЕВ В.В.
В уголовно-процессуальном кодексе есть апелляционный, кассационный и надзорный порядок обжалования судебных постановлений. Апелляционное, кассационное обжалование – срок десять суток. Что же касается надзорного обжалования судебных постановлений, то по мотивам, как Вы, видимо, хотите сказать, ухудшающим положение осужденных или оправданных, не более одного года с момента вступления приговора в законную силу, и только при наличии существенных фундаментальных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона. Поэтому за пять лет, извините, не получится при всем желании.
Что же касается постановления об отказе о прекращении, обязанность прокурора – проверять эти постановления немедленно после их вынесения. Сейчас наконец-то у нас появилось право отменять постановления об отказе, о прекращении, хотя, как вы знаете, там тоже есть определенные сроки с момента поступления дела в прокуратуру, в течение которого прокурор может отменить постановление. Поэтому тут при всем желании мы связаны этими нормами Уголовно-процессуального кодекса.
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Нормы Уголовно-процессуального кодекса тоже лоббировались. Я всегда говорил, что только в содружестве специалистов различных специальностей, в том числе и процессуалистов, можно решить проблему.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Если это предлагать Генеральной прокуратуре, это не пройдет в план работы на второе полугодие, как Вы хотите предложить. Именно по этим мотивам.
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Будем уточнять.
С МЕСТА
Виктор Викторович, буквально на днях идея проскочила в средствах массовой информации – есть законопроект о том, чтобы дать Генеральной прокуратуре право расследовать … деятельность специальных субъектов – министрам, депутатам.
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Я считаю, это очень разумное предложение.
С МЕСТА
Ваше мнение?
МЕРКУРЬЕВ В.В.
Позитивный взгляд на эту проблему. Я поддерживаю такое предложение.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Я вам скажу, что, поскольку я этим занимался в праздничные дни под руководством заместителя генерального прокурора Сабира Гаджиметовича Кехлерова – мы 4 января по его вызову к нему прибыли вместе с работниками правового управления, что в данный момент речь, конечно, не идет пока так широко, как Вы говорите. Пока хотя бы о профессиональных участниках уголовно-процессуальной деятельности – следователей и в первую очередь следователей – руководителей следственных органов Следственного комитета, которые сегодня расследуют дела в отношении самих себя. Это – адвокаты, это судьи, Пока хотя бы на этом уровне.
ДОЛГОВА А.И.
Где взять прежних следователей по особо важным делам при генеральном прокуроре? Их разметало время.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Конечно, разметало.
ДОЛГОВА А.И.
Надо же еще следователей иметь.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Следователей, Азалия Ивановна, предполагается не иметь, чтобы не создавать внутри прокуратуры еще один миниследственный комитет. Мы знаем уже чем это заканчивается.
ДОЛГОВА А.И.
Кто будет расследовать?
ХАЛИУЛИН А.Г.
Прокуроры. Расследовать будут прокуроры. В прежние времена то же самое – прокурор имел право принимать дело к производству, проводить расследование.
ДОЛГОВА А.И.
А надзор за ними кто будет осуществлять?
ХАЛИУЛИН А.Г.
А надзор за ними будет осуществлять вышестоящий прокурор.
ДОЛГОВА А.И.
Фактически следователя вы теперь назовете прокурором?
ХАЛИУЛИН А.Г.
Не назовем прокурором, а он является прокурором. Кстати говоря, прокурор во многих странах, в Германии, например, следователей нет в прокуратуре. Но там прокурор руководит расследованием, и прокурор затем идет поддерживать обвинение в суде, Процесс там совершенно другой. Мы не предлагаем заимствовать полностью их систему, но вот такой вариант предлагается на сегодняшний день. Такое предложение действительно существует.
Слово предоставляется Колбая Мадине Беслановне, кандидату юридических наук, консультанту Верховного Суда Республики Абхазия.
КОЛБАЯ М.В.
Добрый день, большое спасибо за то, что мне предоставили право выступить. Благодарю за приглашение. Для меня всегда большая честь выступать на конференциях, организуемых Российской криминологической ассоциацией. Большое спасибо также хочу сказать Азалии Ивановне и большое спасибо Виктору Викторовичу он осветил тот вопрос, о котором я сегодня хотела поговорить. Благодаря Виктору Викторовичу я не буду злоупотреблять вашим вниманием и вашим временем и лишь тезисно постараюсь раскрыть основные проблемы, касающиеся организованной преступности в ключе Абхазии.
Новая для Абхазии геополитическая и международная ситуация, негативные процессы в экономике приобретают особое значение и выдвигают на первый план проблему организованной преступности власти и бизнеса. Последствия этой проблемы проявились через ослабление правового контроля в республике Абхазия. Сращивание криминальных структур с исполнительной и законодательной властью и проникновение организованной преступности в сферу управления крупными производствами. Профессиональная преступность столь же стара, как и цивилизация, однако организованная преступность в современном смысле слова родилась гораздо позже, примерно век тому назад. Если не организованные преступники являются аутсайдерами общества, то деятельность современных мафиози строится в основном по законам бизнеса. Поэтому они стали составными элементом общественной жизнедеятельности.
Нетрудно увидеть, что все признаки организованной преступности – как-то устойчивость, систематичность, долговременность, тщательное планирование преступной деятельности, разделение труда, дифференциация по ролям, создание денежных страховых запасов – так называемых общаков, которые используются для нужд преступной организации – все это полностью копирует характерные особенности легального капиталистического предпринимательства. Поэтому организованную преступность следует рассматривать в первую очередь как особую отрасль бизнеса, как специфическую сферу экономической деятельности.
Опасность этого явления – организованной преступности не всегда реально оценивается даже теми, кто ведет непосредственно борьбу с данным вопросом. К сожалению, до настоящего времени основные показатели работы специальных подразделений в Абхазии нацелены на выявление количества преступлений, совершенных группами лиц. Это в корне неверно. Опасность измеряется не только количеством краж, разбоев, вымогательств, контрабанды оружия, убийств и т.д., а именно угрозами, которые исходят от организованной преступности, и, соответственно, пораженностью именно тех или иных сфер жизнедеятельности общества.
Организованная преступность в целом подрывает экономику по одной простой причине – т.к. происходит незаконное изъятие из государственного, банковского или коммерческого оборота материальных, денежных средств.
Сотрудниками Службы государственной безопасности Республики Абхазия отмечается, что около 45% предприятий среднего и малого бизнеса, находящихся на территории Республики Абхазия, под контролем преступных организаций. Это криминализует обстановку, криминализует в первую очередь экономику и способствует сокрытию налогов и повышению цен на товары и услуги.
Опасность организованной преступности в Абхазии также заключается и ее связи с деятельностью по наркобизнесу. Так, ежегодно Государственный абхазский таможенный комитет задерживает 20-25 наркокурьеров. Поверьте, для республики с населением 220-230 тысяч человек это очень много. В 2011 году было изъято 250 кг наркосырья и препаратов. За период с 1994 по 2010 и половину 2011 года погибло полторы тысячи человек от передозировки. Для нас это огромная цифра. Вследствие дорожно-транспортных происшествий каждый год у нас погибает 70-80 человек, притом, что население 220-230 тысяч, и скорее всего эта цифра преувеличена. Вот такие вещи происходят в Абхазии. Импорт наркотиков является неотъемлемой частью бизнеса членов организованных преступных группировок. Он заключается в незаконном их обороте на территории Абхазии, и составляет 50% на всей территории и 75% – на территории столицы, г.Сухуми.
Что касается связи с терроризмом как бизнесом. Следует отметить, что сама организованная преступность развязала коммерческий террор. От рук наемных убийц в республике ежегодно гибнет от 20 до 30 человек. Необходимо отметить, что в ходе исследования вашей покорной слуги ни одно из этих преступлений не было раскрыто, ни одно заказное убийство не раскрыто, цифра – 0.
В ходе исследования выявлено следующее: 50% лиц, которые совершали эти преступления, по данным спецслужб, это не жители и не граждане Республики Абхазия. Данный момент говорит нам о том, что организованная преступность на территории Республики Абхазия тесно сплочена с территориальными близлежащими подразделениями данного вида.
Что касается анализа качественных структурных изменений заказных убийств, он указывает на значительное повышение степени их опасности, возрастает тяжесть причиняемых ими последствий. Чаще всего в качестве жертв заказных убийств выступают политические деятели (44%), лидеры преступных группировок (35%), предприниматели (27%). В подавляющем большинстве случаев заказные убийства совершаются с применением огнестрельного оружия (67%) (из их числа 70% – незарегистрированное огнестрельное оружие) и 31% – с помощью взрывчатых веществ.
Вот несколько примеров данного вида преступлений. Управление уголовного розыска Министерства внутренних дел Республики Абхазия возбудило по факту убийства первого заместителя МВД Абхазии уголовное дело. Убийство совершено в г.Сухуми (в столице) в 2009 году в связи с выполнением служебной деятельности, направленной на борьбу с преступностью. Убийство было совершено в центре города в очень людном месте. Заместитель министра сидел в уличном кафе, его просто-напросто расстреляли, а это одно из самых людных мест в центре города. Преступник скрылся в неизвестном направлении. О чем можно говорить? Наверное, возможно, о сращивании преступности с государственной властью, потому что невозможно в такое время суток и в таком месте так просто «испариться».
Все подобные преступления происходили при таких же обстоятельствах. Были убиты два государственных деятеля, три депутата, научные сотрудники. И все эти вышеперечисленные убийства остаются нераскрытыми.
Последнее, о чем я хотела бы сказать. Организованная преступность представляет собой угрозу духовному развитию нации. Собственно абхазское общество тем и отличается, что уровень духовного развития у него достаточно высок, и нам есть, чем гордиться. Но, благодаря тому, что происходит сегодня, к сожалению, эти показатели падают.
Организованная преступность ведет к обнищанию нравственных целей, создает стереотип красивой жизни, легкой наживы. Она культивирует насилие, анархию среди молодежи.
Есть такая цитата: «Какова цель человеческой жизни: стать богатым. Каким путем? Нечестным – быстрее, честным – дольше. Честным – только если иначе нельзя».Марк Твен. Собственно, по этому пути в 1995 году у нас пошел ряд лиц мужского населения. Не случайно в этом году, по данным одного из исследований, проведенного исследовательским центром МВД Республики Абхазия, из опрошенных мальчиков 70% хотели стать преступными авторитетами. Делайте вывод сами.
Анализ истории и практики становления организованной преступности во всех государствах позволяет выделить в этом процессе весьма специфическую и индивидуализирующую её составляющую. Речь идет о властном компоненте этой преступности. Другими словами, выражая сущность организованной преступности, можно сказать, что она представляет собой криминально упорядоченную и функционирующую своеобразную систему публичной власти, хотя и отделенную, я надеюсь, от государственной. Но в силу её специфического характера, достаточно внедренную или, по крайне мере, соприкасающуюся с ней. К сожалению, применительно к абхазской практике указанная властная составляющая приобрела достаточно большое значение.
Достаточно известной для специалистов-правоведов криминально-властной функцией является рассмотрение и разрешение споров, конфликтов как непосредственно в криминальной среде, так и между ее представителями и законопослушными гражданами.
В Абхазии нередки случаи обращения к преступным авторитетам для разрешения тех или иных споров. Фактически уголовные авторитеты выступают в роли своеобразного дознания, следствия, суда, а также в роли органов исполнения наказания, безусловно, ни в какой мере не вытекающих из действующих правовых установлений. Свидетельством этому является достаточно высокое для Абхазии число убийств по найму. Следовательно, почему граждане при возникновении споров, идут не в правоохранительные органы, а к преступным авторитетам? Ответ на этот вопрос пока остается открытым. Благодарю за внимание.
ДОЛГОВА А.И.
Спасибо за Ваше выступление. Будут ли вопросы?
ВОПРОС
Скажите, пожалуйста, проживают ли в Абхазии воры в законе, и сколько их?
КОЛБАЯ М.Б.
Проживает. Один.
ВОПРОС
В Абхазии или в Грузии?
КОЛБАЯ М.Б.
В Абхазии.
ДОЛГОВА А.И.
Грузины все-таки там живут?
КОЛБАЯ М.Б.
Они живут, но их немного. Воров в законе мы знали бы точно, грузинских.
ИЗ ЗАЛА
В Грузии принят соответствующий закон, поэтому грузинские воры в законе выехали в Россию, Казахстан и т.д.
КОЛБАЯ М.Б.
Они выехали все – грузинские, абхазские
ИЗ ЗАЛА
И в Москву, и по всему миру.
ДОЛГОВА А.И.
Спасибо Вам большое.
КОЛБАЯ М.Б.
И Вам большое спасибо.
КОЛБАЯ М.Б.
Мое выступление называется «Мониторинг правоприменения. Бизнес. Антиэкстремизм». Мониторинг. Мониторинг вообще означает отслеживание. Отслеживание – процесс от выдвинутой гипотезы до его реализации. Правоприменение означает последнюю стадию реализации права, когда требуется применение мер принуждения государственных органов. Соответственно мониторинг правоприменения я рассматриваю как три стадии, Первая стадия – нормативная. Причем, ряд ее не включает мониторинг. Это – соответствие нормативных правовых актов нижестоящей силы вышестоящей. И здесь огромное количество проблем. Особенно межведомственное разногласие в принятии нормативных актов. Вторая стадия – реализация нормативных актов без вмешательства государства в формах соблюдения, исполнения, использования. И третья – вмешательство государственных органов.
Какое отношение это имеет к сегодняшней теме? Бизнес в переводе с английского ………- занятость, а бизнесмен – занятой человек, Все остальные не занятые. Причем, занятые доходной деятельностью, а не работающие по найму. И кому достается весь доход и вся прибыль? Как совершенно точно в свое время сказал Август Бебель, природа бизнеса – мошенничество. Поэтому, когда здесь говорили об организованной преступности, еще в 70-е годы я выделял три типа: политически организованная преступность, экономическая организованная преступность и общеуголовная организованная преступность. Сейчас говорят – авторитеты. В конце 80-х – начале 90-х годов наблюдалось сращивание. В настоящее время у нас криминальное государство, потому что бизнесмены, криминалитет – это в принципе одно и то же. Почему? Потому что даже в 80-е годы возникли так называемые в Грузии новые воры в законе, для которых не то, что быть избранным вором, значит пройти крытую, то есть тюрьму, наоборот, ни разу не попав в поток уголовной юстиции. Почему? Чтобы стать депутатом, бизнесменом. И они у нас сейчас правят бал.
Как это все оценивается со стороны? Как бизнес, например, лоббирует свои интересы в законодательных органах? Как он действует в правоприменительной сфере? Очень точно сказал на расширенном заседании Общественного совета при Министерстве юстиции Российской Федерации 2 декабря 2011 года «Организация мониторинга. Правоприменение» вице-президент Общероссийской общественной организации «Деловая Россия», то есть представитель бизнес-сообщества и миллиардер и,, кроме того, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Назаров. Цитирую: «На самом деле правоприменение чаще всего создает дополнительные проблемы, уважаемые господа. Это не только отсутствие законодательных актов, а, наоборот, иногда и вопреки. Нас всех волнует инвестиционный климат в стране, но бизнесом заниматься можно только при двух условиях. Первое – должно быть выгодно, второе – должно быть безопасно». Но если с выгодой, то в нашей стране у предпринимателей все в порядке, то с безопасностью, ни для кого не секрет, есть серьезные проблемы. И в этой сфере из-за того, что наше уголовное законодательство в общем-то считалось достаточно репрессивным по отношению к бизнесу, были приняты определенные решения, в первую очередь Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Газпром и прочее. И была проведена работа по гуманизации уголовного законодательства в целом. Подчеркиваю, что такое гуманизация, с точки зрения бизнеса, Уголовного кодекса. Тремя пакетами мы практически вменяли сегодня уголовный закон. Если говорить языком цифр, то 335 листов или 300 статей Уголовного кодекса. 25 уголовно-процессуального и 23 статьи Уголовно-исполнительного кодекса. И в первом пакете был прямой запрет на арест предпринимателей до суда по 29 экономическим составам. 90% предпринимателей арестовывались до суда и во время следствия. Либо их бизнес захватывался, либо какие-то другие законные меры предпринимались. Значит, они вели прямой запрет на арест предпринимателей.
Что значит прямой запрет на арест предпринимателей? Для чего арестовывать? Чтобы не вмешивался в ход следствия. А значит сейчас для чего? Чтобы вмешивался. Чтобы оплатил и чтобы эти цифры появились, которые Виктор Викторович здесь представлял. И вот он говорит, что происходит сегодня. Правоприменение показывает, что каждый третий предприниматель продолжает арестовываться по этим же составам и поэтому правоприменение в полной мере не работает. Гуманизация пробуксовывает, товарищи.
Второй пакет, где Министерством юстиции был разработан и принят Госдумой. В 68-ми составах были изменены нижние пределы санкций в виде лишения свободы – снижены. А Радченко даже проводил конференцию за декриминализацию практически всех экономических преступлений.
ДОЛГОВА А.И.
Все – Особенной части?
СТАРКОВ О.В.
Практически, да. Там участвовали опять же представители Госдумы. Один из них явно из криминалитета, адвокат официальный, заместитель председателя Комитета. Я его спрашиваю: Вы хотя бы один день на государство работали? Говорит: да Вы что, да зачем мне это надо! А работает в Госдуме. К сожалению, надо констатировать, что правоприменение к тем гражданам, которые были осуждены по этим преступлениям – это только каждого восьмого заявление удовлетворяют. Семь других суд отклоняет. Здесь возникает некоторое уважение к правоприменителю после таких заявлений.
Третий пакет, который был принят Госдумой 5 созыва и направлен на то (я цитирую): «чтобы дополнительный альтернативный вид наказания – лишение свободы применялся чаще». Надо констатировать, что исполнительные работы…
ХАЛИУЛИН А.Г.
Олег Викторович, одна минута.
СТАРКОВ О.В.
Да, пожалуйста, я могу закончить. До свидания. Да здравствует бизнес и криминалитет!
СТЕПАНОВ В.В. (г.Пермь)
Уважаемые коллеги! Буквально сегодня я оформил свое участие в Российской криминологической ассоциации. Спасибо за доверие. Не могу не отметиться парой мыслей по поводу преступности в сфере ЖКХ. Сегодня уже несколько докладчиков упоминали о преступлениях в сфере ЖКХ, тем более, что, как говорится, «утюг включаешь» и говорят о ЖКХ, о преступлениях, о том беспределе, который происходит в этой сфере.
Несколько моментов из моих наблюдений по поводу преступности в указанной сфере. Помимо того, что я занимаюсь научной деятельностью, я также являюсь членом правления ассоциации ТСЖ г.Перми «Русский стандарт», поэтому воочию вижу, какие преступления в этой сфере совершаются.
На мой взгляд, важной негативной чертой современной системы борьбы с преступлениями в сфере ЖКХ является её явный перекос в сторону противодействия деятельности так называемых недобросовестных участников рынка коммунальных услуг. Здесь речь идет, прежде всего, о ТСЖ и управляющих компаниях. Создается искусственное представление у населения, что все беды в указанной сфере якобы придуманы правлением ТСЖ или руководством управляющей компании. Если вам не нравится платежка, которую вы получили по итогам месяца, то идите в управляющую компанию и разбирайтесь с ними. А чиновники к этому делу, якобы, никакого отношения не имеют. На самом деле ситуация, на мой взгляд, принципиально иная. Я полагаю, что существенно большую опасность представляют преступления иного типа – преступления коррупционной направленности в сфере жилищно-коммунального хозяйства.
О каких преступлениях, о каких деяниях идет речь? Я бы назвал три вида преступной деятельности на примере города Перми, но думаю, что они актуальны для всех страны или значительной ее части.
Первая разновидность – это всевозможные злоупотребления должностных лиц государственных и муниципальных органов в плане установления тарифов и нормативов потребления коммунальных услуг. И здесь же следует назвать монополистическую деятельность на рынке коммунальных услуг, связанных с предоставлением коммунальных ресурсов, водой, тепловой энергии.
Сразу же приведу пример. На территории города Перми 4 последние года реализуется схема по перепродаже тепловой энергии от производителя тепловой энергии в сторону компании-посредника, в которой производитель имеет 75% участия. Остальные 25% принадлежат кипрской компании. В результате этой перепродажи тепловой энергии на ее стоимость накручивается 43%. Этот факт установлен судом, но тем не менее эта схема как работала, так и работает, и поддерживается тем же самым арбитражным судом, и компания-посредник имеет право взыскивать стоимость тепловой энергии в тех же самых ТСЖ и управляющих компаниях. Это первая разновидность. Здесь можно привести еще такой пример. Совершенно вопиющий случай произошел в 2011 году, когда в середине года задним числом были введены тарифы на тепловую энергию. Это противоречит всему, чему только можно, в том числе Гражданскому кодексу Российской Федерации, но это чиновников не остановило. Более того, несмотря на протесты прокуратуры Пермского края, до сих пор эти постановления действуют и их пытаются применять.
В качестве второй разновидности преступлений я выделил бы хищение общего недвижимого имущества многоквартирных жилых домов. О чем здесь идет речь? О подвальных помещениях, о чердаках, лестничных клетках, электрощитовых, колясочных и т.п. имуществе. Насколько я знаю, для Москвы это актуально, не знаю точно, как для других регионов, но для города Перми это особенно актуально. Сотни объектов общего долевого имущества ушли с молотка уже. На 2007 год было продано подвалов, по экспертным оценкам, на 700 млн. рублей (речь идет о технических подвалах). То есть масштабы этого поражают. Я сказал бы, что речь идет даже о лестничных клетках. Я так понимаю, что в ближайшем будущем мы рискуем попадать в свой подъезд только за плату. Удивительная совершенно ситуация.
И третья разновидность преступления – это хищение и нецелевое использование бюджетных средств, которые предоставляют для софинансирования капитального ремонта. Многочисленные ситуации существуют, когда собственники помещений в доме узнают, что они уже приняли решение о производстве капитального ремонта в доме, об участии в финансировании этого ремонта, определили сметы, либо уже в процессе этого ремонта, либо по его окончании.
Также существуют многочисленные случаи, когда предоставленные деньги уходят в никуда, ремонт по факту не производится, либо производится не в полном объеме. Классический пример. Есть дом в самом центре Перми, фасад которого зацементирован наполовину: полдома сделаны, а вторая половина стоит год или два не зацементированной.
По второй группе преступлений (как я уже говорил, коррупционная направленность, борьбы не ведется) в городе нет ни одного приговора по тем фактам, которые я назвал. Несмотря на то, что многие из этих фактов нашли отражение в решении судов: арбитражных судов, судов общей юрисдикции. Удивительно, что это никоим образом не привлекает внимания правоохранительных органов. О какой латентности здесь можно вести речь? Она только скрываемая, видимо, никакая другая.
Вот такие печальные мысли по поводу преступности в сфере ЖКХ. Основная идея заключается в том, что со второй группой преступлений, которая представляет существенно бόльшую общественную опасность, чем первая группа, на которой акцентирует внимание телевидение, СМИ, должностные лица. А со второй группой борьба реально не ведется. Спасибо.
ХАЛИУЛИН А.Г.
На трибуну приглашается Белов Валерий Евгеньевич – доцент кафедры гражданского права Финансового университета при Правительстве Российской Федерации.
Подготовиться Шаймуллину Руслану Камильевичу. И на этом дискуссию завершаем.
БЕЛОВ В.Е.
Во-первых, хочу поблагодарить организаторов конференции за возможность принять в ней участие, персонально благодарю Азалию Ивановну за персональное приглашение. Большое спасибо.
Занимаясь долгое время вопросами государственных муниципальных заказов оборонно-промышленного комплекса, государственного оборонного заказа, не мог не выступить, не мог не привлечь вашего внимания к данной сфере. Сегодня несколько наших коллег эту сферу затрагивали (три человека), но вскользь – что имеют место различные преступления в этой сфере. На самом деле эта сфера заслуживает гораздо большего внимания и даже с той позиции, что в последние годы, как вы знаете, расходовались большие объемы государственных средств, в последние два года – более 5 трлн. рублей на сферу государственных, муниципальных закупок. На сферу государственного оборонного заказа также в перспективе будет выделено 20 трлн. рублей. Естественно, что только данные обстоятельства обусловливают то, что эти сферы привлекают особое внимание преступных элементов. Поэтому, на мой взгляд, нужно ею заниматься. А у нас получается на сегодняшний день, что, с точки зрения науки, занимается ею несколько десятков человек ученых вопросами государственных муниципальных заказов, несколько человек в Российской Федерации занимаются вопросами государственного оборонного заказа. И, наверное, я не ошибусь, если скажу, что с точки зрения криминологии этим не занимаются.
Я, по крайней мере, не нашел. В учебниках каких-либо особенностей не было. Я считаю, что эту тему нужно разрабатывать и с точки зрения науки криминологии.
Применительно к теме сегодняшней конференции это также имеет непосредственное отношение. Если брать развитые зарубежные страны, то известно, что бизнес в этих государствах считает государственные заказы за благо, когда есть возможность поставить продукцию для государственных нужд, получить за это гарантированно деньги из бюджета, причем в условиях долгосрочных контрактов, это большой плюс.
Это большой плюс. В тех же Соединенных Штатах Америки, помимо этого, какие есть льготы. Это авансированная или прогрессивная оплата заказов, налоговые скидки, предоставление в аренду или на льготных условиях имущество, оборудование, сырье материалов, кредитов на беспроцентной основе и заканчивая бесплатной переподготовкой кадров представителей бизнеса. Это то, что делает государство для того, чтобы получать качественную продукцию.
Что мы имеем в наших условиях? Мы имеем, говоря о бизнесе, две части бизнеса всем известные как – по-разному их называют. Профессор Скобликов в одной из последних статей написал – грязный чистый бизнес, И это, как нигде, видно в нашей сфере. Грязный бизнес, как правило, оказывается на коне, получает эти заказы. В итоге страдают интересы добросовестной части бизнеса. Это сплошь и рядом. Это могут подтвердить люди, которые занимаются этими вопросами. При этом страдают и интересы заказчиков.
Если анализировать этот вопрос, мы увидим, что очень много проблем в этой сфере. Одна из них касается несовершенства законодательства. Законодательство для данной сферы имеет комплексный характер, Это и нормы гражданского права, предпринимательского, бюджетного. В ноябре 2010 года, что печально, президент Российской Федерации в Послании Федеральному Собранию признал полностью несостоятельным основной закон, действующий в этой сфере, 94 ФЗ. Его чаще вспоминают по номеру закона «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд». То есть было признано, что это очень плохой закон, коррупционный. Эту цифру вспоминали – триллион рублей, что якобы украли. На самом деле эта цифра условная. Считают, что 20% уходит на откаты. От пяти триллионов рублей получаем триллион рублей. Тем не менее, за этой цифрой стоит что-то нереальное. Поэтому положение усугубляется несовершенством нормативной базы.
С точки зрения уголовной ответственности, по каким статьям чаще всего привлекаются к ответственности за преступления в этой сфере? Это статья 159 мошенничество. Причем, как с одной стороны, так и с другой – заказчиков и поставщиков. Это статья 178. Предполагают, что она будет статьей, по которой будут привлекаться за так называемый сговор на торгах. Но пока такой практики нет. Это коммерческий подкуп – статья 204, что также имеет отношение к сговору на торгах, когда тем или иным участникам за определенные деньги предлагают реально не участвовать в тех же аукционах, и остается на выходе один победитель, который по максимальной цене предоставляет продукцию. Это статьи самые распространенные – 290 получение взятки и статья 293 халатность. Это статьи, которые, как правило, применяются в этой сфере.
Обращаю внимание – по халатности очень много дел рассматривалось, связанных с завышенными ценами. Те же компьютерные тонографы. Эту информацию председатель Следственного комитета дает – сколько там этих дел. Хотя это один из фактов. Не только компьютерные тонографы, закупается много чего другого, но на этом акцентировали на этом внимание. И многие чиновники были привлечены к ответственности по статье 293. В настоящее время стоит вопрос, что нужна специальная статья в Уголовном кодексе, предусматривающая ответственность за завышение цены. Пока такой статьи нет.
Сегодня вспоминали Уложение 1845 года, В нем были специальные статьи, которые касались ответственности специфической в сфере казенных подрядов и поставок. Было специальное отделение, которое называлось – о противозаконных проступках чиновников при заключении подрядов и поставок при предоставлении в казну вещей и производстве публичной продажи. Сейчас ничего подобного нет. Этот вопрос по инициативе Счетной палаты, Федеральной антимонопольной службы тоже обсуждается. Что нужны кА каакм примпьшланимттакнапдывакмкие-то специальные статьи, касающиеся данной сферы.
Мы можем сказать, что и с точки зрения ответственности представителей поставщиков, которые стоят за этими фирмами, грязными, недобросовестными, они тоже никакой ответственности не несут. Две статьи о мошенничестве и дача взятки. Вот две статьи, по которым их можно в каких-то ситуациях привлечь к уголовной ответственности. Не случайно я сегодня этот вопрос задавал Михаилу Петровичу.
Если рассматривать факторы применительно к экономической преступности и к коррупционной, можно выделить факторы, которые способствуют совершению преступлений в этой сфере. Это, во-первых, применительно к заказчикам. Можно сказать, что у нас на сегодняшний день полностью непрофессиональная система. Нет системы, которая существует в развитых зарубежных странах. В Соединенных Штатах Америки, как пример, занимаются так называемые контрактные чиновники. Это чиновники в ранге руководителя управления с большими должностными окладами. А у нас основная масса сотен тысяч людей, которые занимаются в этой сфере, это выполнение дополнительных к основным обязанностям. Обязанности, за которые они не получают никаких денежных средств и ничего от этого не имеет, кроме головной боли. Вот система госзакупок отечественных.
Спасибо за внимание.
ХАЛИУЛИН А.Г.
Шаймуллин Рустам Камильевич.
ШАЙМУЛЛИН Р.К.
Уважаемые коллеги, спасибо за приглашение. Поздравляю всех с новым годом, желаю счастья, успехов. Спасибо, Азалия Ивановна, за очередное приглашение на конференцию, уже который раз мы встречаемся в этом институте.
В моем выступлении будет немножко политэкономии. Хотел бы начать свое выступление с поддержки позиции тех криминологов, которые говорят о том, что недостаточно тех классических показателей преступности, которые у нас существуют и рассматриваются в классических учебниках, как мы говорим, количественные и качественные показатели преступности.
Ведь в этом случае мы говорим о фактах зарегистрированных преступлений, которые существуют в нашей официальной статистике.
Что касается экономических преступлений, мы знаем, что процессы криминализации, декриминализации, которые у нас «то вправо, то влево», у нас идут постоянные шараханья. Как в рекламе в 90-ые годы, пока кто-то открывал для себя Баунти, Мишку на Севере и т.д., разные виды шоколада, мы открывали для себя, что такое предприниматели, что такое незаконная предпринимательская деятельность, кто такие рейдеры, кто такие инсайдеры. Т.е. постепенно делали для себя открытия в параллельном.
Я сейчас вспоминаю открытие дел, читаю Петражицкого, 1898год, «Акционерная компания, акционерные злоупотребления». И он приводил там не только виды злоупотреблений, но и показывал, как это делается. И «как это делается» было очень четко подчеркнуто до меня карандашом. Я думаю, не рецепт ли взял в 90-ые годы для себя из этой книги кто-то, почерпнул и понёс дальше, в народ массовые обманы вкладчиков?
Сейчас мы, более не менее, готовы. Например, деятельность людей, которые входят в часть акционерных компаний, забирают оттуда информацию и тут же выбрасывают в общественность, шантажируют и используют это еще и в политических целях – это деятельность профессиональная, идентична деятельности японских профессиональных преступников Токая, которые, в частности, (так говорят) в середине 90-х годов «грохнули» тот самый ямарити(???) секьюрити, когда резко выстроились вкладчики на негативной информации и это привело к банкротству (кажется, 5 млрд. долларов была цена вопроса).
Как известно, наши криминологические исследования начинались с экономических показателей, в частности, влияния урожая на преступность и т.д., когда в основу брались экономические показатели.
(Демонстрируются слайды)
Например, состояние экономики в СССР, из курса политэкономии. Академик Селюнин приводит сюда соотношение товаров категории «А» и категории «Б» к 1990 году, как раз перед развалом СССР.
(Слайд) Видно, что стремительный перекос в начале 90-х, здесь показано, что у нас возник тотальный дефицит среди товаров категории «Б» и, соответственно, ни указ 1990 года об усилении ответственности за спекуляцию,
(слайд) далее – валютные операции, которые валом пошли, – всё это показывает, что преступник проявляет себя в качестве индикатора.
(Слайд) Здесь мы видим индикативную функцию преступности, в экономике в том числе, и наблюдаем.
(Слайд) В 90-ые годы, как пример, мы также помним расхождения данных таможни и ГБДД. Например, по ввозу иномарок у нас были расхождения.
Теперь, когда ситуация по этим категориям товаров у нас более не менее выправляется, и вхождение в ВТО требует учета новых реалий преступных действий в бизнесе и на механизме.
(Слайд) Вот, например, данные роста ВВП по странам за 2011 год. Мы видим, что существует объективный диссонанс ВВП по странам, и нашим соседям в частности. Естественно, создается объективное давление на нашу отечественную экономику. Поэтому мы должны быть здесь готовы.
(Слайд) Во что это выливается? В частности, в рейдерский захват. Со стороны жителей Казахстана, в частности, предпринималась попытка захватить на территории Оренбургской области наш комбинат по производству асбеста (г. Ясный). Я там участвовал в качестве научного консультанта и эту ситуацию знаю изнутри. Мы отстояли, слава Богу, этот комбинат, это градообразующее предприятие, там один работающий кормит четверых. Когда я через два года приехал в этот город и общался с людьми по поводу обстановки на предприятии, мне ответили, что всё нормально. Я сказал, что года два назад нам пришлось повоевать. Мне было очень приятно, когда люди встали и пожали мне руку. Никакого гонорара не стоит спасение человеческих судеб. Я бы даже так сказал, это не «громкие слова», вы понимаете.
А что применяли? Применяли, если коснуться уголовного закона, то это пресловутый 201-ый с примечаниями, где директор комбината должен был сам на себя написать, что у него происходит злоупотребление. Потом могли бы возбудить дело или не возбудить. Т.е. общественной опасностью и не пахло. Это проблема уже уголовного права.
Далее – наша, криминологическая. Я с детства люблю Киплинга. Следующий слайд, когда мангуст встречается с коброй. Это Рики-тики-тави. Но я здесь не о Киплинге, а о Винере. Напомнить об интерпретации самой борьбы, которая у нас происходит. Норберт Винер в своей кибернетике описывает тот случай, когда мангуст встречается с коброй (он воочию наблюдал. Этот пример он описывает в этой книге), мангуст по своим размерам, по своим масштабам гораздо меньше кобры, которая встречается с ним, но он должен ее победить. А как же это сделать? Мангуст должен предугадать ее следующее движение, вывести кобру из равновесия. Наступает его победа. То есть маленький мангуст запросто побеждает кобру, именно действуя на упреждение. Вот здесь наш примат предупреждения как раз и должен быть учтен, в том числе и в экономической преступности. Это – несомненный факт,
С мониторингом более или менее понятно. У нас информация есть. Информацию бизнес у нас постоянно скачивает, куда-то он ее сливает. Он говорит какие имеются показатели доходности по отраслям. Бизнес, передавая куда-то эту информацию, все время находится под угрозой опасности. Мы знаем, что злоупотребления, которые качаются, например, из органов статистики, передаются не туда, куда надо. К сожалению, они могут использоваться конкурентами. Поэтому наша задача эту антикриминальную информацию до бизнеса доводить. Бизнес не должен находиться в таком состоянии, как открытая раковина с жемчужиной. Подходи и забирай. Такое состояние нашего бизнеса, к сожалению. Мы должны его оберегать, применяя для бизнеса антикриминальный иммунитет. Нам необходимо говорить о том, что глобальные процессы, которые происходят в мировой экономике, несомненно, приведут к тем или иным изменениям на уровне конкретного субъекта предпринимательской деятельности, То есть будьте готовы, ребята. Мы не хотим кошмарить, тем не менее, быть настороже это и есть наша предупредительная функция, когда мы приходим к нашему лозунгу в нашей криминологической ассоциации – наукой победишь. Благодарю за внимание.
ХАЛИУЛИН А.Г
На этом мы завершаем работу конференции. Большое спасибо всем, кто принял в ней участие, Особенно тем, кто приехал из дальних городов и не очень дальних. И, конечно, огромное спасибо Азалии Ивановне Долговой, которая является душой этих мероприятий, и отделу НИИ Академии Генеральной прокуратуры, который возглавляет Виктор Викторович Меркурьев, который занимался организацией.
[1] Опубликована в книге « Преступность, национальная безопасность, бизнес». М., Российская криминологическая ассоциация. 2012.