Автор: Владимир Овчинский
Юрий Жданов
Источник информации: ссылка
Видимо, утечка секретных документов в США подтолкнула The New York Times 12 апреля 2023 года вспомнить объемный отчёт о тенденциях в глобальном общественном мнении до и после начала военных действий на Украине Института государственной политики Беннета Кембриджского университета, который был опубликован ещё октябре 2022 года.
В отчёте объединены данные из 30 глобальных исследовательских проектов, которые в совокупности охватывают 137 стран, на долю которых приходится 97 процентов населения мира.
Эти данные показали, что конфликт изменил общественные настроения в развитых демократиях Восточной Азии и Европы, а также в Соединённых Штатах, объединив их граждан против России и Китая и сдвинув массовое мнение в более проамериканскую сторону.
Но за пределами этого демократического блока тенденции были совсем другими. За десять лет до войны на Украине общественное мнение в «огромном пространстве стран, простирающихся от континентальной Евразии до севера и запада Африки», по словам доклада, стало более благосклонно относиться к России, в то время как западное общественное мнение стало более враждебным.
Точно так же люди в Европе и тихоокеанских демократиях, таких как Япония и Южная Корея, все восстали против Китая ещё до Covid-19, но к Китаю относились гораздо более благосклонно на Ближнем Востоке, в странах Африки к югу от Сахары и Центральной Азии.
Военный конфликт на Украине изменил эти тенденции лишь незначительно. Россия действительно стала менее популярной в 2022 году, но в целом общественное мнение развивающихся стран после вооружённого конфликта по-прежнему относилось к России немного теплее, чем к Соединённым Штатам, и, впервые, к Китаю было теплее, чем к Америке.
В той мере, в какой украинский конфликт предвещал новую геополитическую борьбу между возглавляемым Америкой «морским союзом демократий», как говорится в докладе, и «союзом авторитарных режимов, объединенных в Евразии», этот авторитарный союз, казалось, имел на удивление глубокие резервуары потенциальной народной поддержки.
За пределами англосферы и Европы попытки карантина, санкций против российской экономики не нашли устойчивой поддержки, равно как и попытки дипломатической изоляции.
«Российские вооружённые силы действуют по всей Африке. Москва находит желающих купить энергоносители от Южной Азии до Латинской Америки. Москва созвала мирную конференцию с Сирией, Турцией и Ираном в надежде стабилизировать свою позицию в Сирии, отодвинув на второй план Соединённые Штаты и их курдских союзников. Просочившиеся документы американской разведки указывают на то, что президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси недавно санкционировал тайные продажи оружия России, несмотря на статус его страны как союзника Америки и получателя помощи».
В целом, согласно недавнему исследованию Economist Intelligence (07.03.2023), за пределами западного альянса наблюдается медленное снижение поддержки Украины: число стран, осуждающих российскую военную спецоперацию, за последний год немного сократилось, а число нейтральных и поддерживающих Россию стран поднялось.
Растущее отрицание изоляция России сопровождается усилением дипломатического и экономического влияния на ее союзника Китая, который играет решающую роль миротворца и влиятельного посредника на Ближнем Востоке — опять же, с официальными союзниками США, такими как Саудовская Аравия, в качестве своих партнёров.
Комментарий В.О., Ю.Ж.:
Маджид Рафизаде в статье на сайте Gatestone Institute «Новый мировой порядок»? Ось Иран-Россия-Китай при администрации Байдена» (08.04.2023) пишет: «Администрация Байдена создала вакуум лидерства на мировой арене. Если США уйдут из Азии, Индо-Тихоокеанского региона, Ближнего Востока, Украины, Латинской Америки — откуда угодно, — образовавшийся вакуум наверняка будет заполнен новой осью Китай-Россия-Иран. Уход США — это, скорее всего, именно то, на что они надеются и чего ждут.
Если Путин увидит какие-то успехи на Украине, Китай попытается захватить Тайвань.
«Мы сидим на месте, а китайцы, русские, Иран, Северная Корея и некоторые другие пытаются укрепить свои отношения и угрожают нам в самых разных местах… Это свидетельствует о том, что саудовцы и другие также пытаются подстраховать свои ставки с Китаем и Россией, потому что они не думают, что у Соединённых Штатов есть решимость и сила духа, необходимые для того, чтобы сделать то, что им нужно, чтобы защитить мир от Ирана и его намерений», — заявил бывший советник по национальной безопасности США Джон Р. Болтон (yahoo.com, 12 марта 2023 г.).
«Благодаря отсутствию лидерства и вакууму, который администрация Байдена создала — и, похоже, продолжает создавать — на мировой арене, сформировалась новая ось Иран-Китай-Россия с Пекином, Москвой и правящими муллами. Страны Оси захватывают лидерство в новом мировом порядке».
«Когда такого рода критические оси разовьются в мире среди авторитарных режимов, они, скорее всего, продлятся многие годы, если не десятилетия. Как заявил законодателям председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Марк Милли, альянс между Китаем, Россией и Ираном станет проблемой для США».
Неясно, есть ли у администрации Байдена грандиозная стратегия, адаптированная к этой реальности. Хотя Белый дом сопротивлялся некоторым ястребиным призывам к эскалации балансирования на грани войны с Москвой, он, как правило, соглашался с ястребиным портретом геополитического ландшафта, который все больше разделяется на демократию и автократию, либерализм и авторитаризм. (Свидетельством тому, например, недавно созванный Байденом Саммит за демократию, на котором намеренно были исключены два союзника по НАТО, Венгрия и Турция, потому что они считаются тревожными примерами демократического отступления.)
Как отметил Уолтер Рассел Мид в The Wall Street Journal (03.04.2023), эта формулировка в какой-то степени ясно описывает международную реальность. Это также соответствует внутриполитическому посылу Байдена, который объединяет «международную борьбу за либеральную демократию» с «внутренней борьбой против популистской Республиканской партии».
Но, как продолжил Мид, эта концепция крестового похода за демократию рискует оказаться стратегически обреченной на провал. «За границей вы просто не сможете создавать союзы, необходимые для сдерживания Китая или России, если вы не можете работать со странами, которые не поддерживают англо-американский либерализм или еврократический процедурализм. Вам нужен способ конструктивно вести дела не только с монархиями и военными правителями, но и с политическими моделями, которые по-разному описываются как популизм, нелиберальная демократия или мягкий авторитаризм, с лидерами в стиле Нарендры Моди из Индии и Реджепа Тайипа Эрдогана из Турции, если вы не хотите, чтобы мир принадлежал более жёсткому авторитаризму Москвы или техно-тоталитаризму Пекина.
Точно так же дома вы не сможете заручиться устойчивой двухпартийной поддержкой большой продемократической стратегии, если вы постоянно связываете эту стратегию своим конфликтом с вашими внутриполитическими оппонентами. Или, если на то пошло, если вы постоянно связываете это с ценностями, которые являются прерогативой только вашей собственной политической коалиции. Большая стратегия, которая упрощенно приравнивает демократию к социальному либерализму или прогрессивизму, никогда не получит устойчивой поддержки со стороны республиканцев и всегда будет заложником следующих выборов».
Этот последний пункт также имеет решающее значение для понимания глобальной проблемы Америки. Некоторым либеральным ястребам, возможно, хотелось бы верить, что вызов нелиберализму — это прежде всего вызов режимов, навязанных нежелающему населению, — что элиты Ближнего Востока, Африки и Центральной Азии благосклонны к России и Китаю, потому что хотят подражать их жесткому способу правления, но что жители этих стран были бы в либеральном лагере, если бы с их шеи не сошел сапог.
Отчёт Института Беннета ставит под сомнение это предположение. Он не просто показывает, что незападное массовое мнение благосклонно относится к Китаю и России. Он также предлагает доказательства того, что расхождение в фундаментальных ценностях, а не только различие в политическом руководстве или предполагаемых интересах, ведет к расколу между развитыми демократиями и развивающимся миром».
Самый поразительный вывод отчёта: он показывает индекс социально-либеральных ценностей (измеряющий секуляризм, индивидуализм, прогрессивные идеи о сексе, наркотиках и личной свободе) во всем мире за последние 30 лет. Вывод следующий: «демократии с высоким уровнем доходов становятся все более либеральными после падения Берлинской стены. Но почти нет изменений в ценностях остального мира, нет никаких признаков того, что социальный либерализм берет верх за пределами стран, где в 1990 году он уже был силён.
Это создает проблему для любого, кто намеревается организовать внешнюю политику США вокруг нынешних прогрессивных ценностей. Может быть, возможно объединить вокруг такого идеологического видения наших ближайших союзников, богатое и стареющее ядро нашей либеральной империи. Но вы подвергаетесь реальному и растущему риску отчуждения всех остальных».