Беляева Лариса Ивановна – профессор кафедры уголовной политики Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации.

ДИАЛОГ С ПРОФЕССОРОМ   А.В. НАУМОВЫМ

Читаю не так давно статью профессора А.В.Наумова¹ и ловлю себя на мысли о том, что объем её не велик, список литературы – минимален,
а отражение в окружающей действительности, как в графике: контур, силуэт, несколько штрихов и вот он – образ: четкий, яркий, выпуклый, осязаемый. Не всем дано такое перо.  Всего-то несколько страниц, где немногими словами сказано многое, а если попробовать воплотить хотя бы одну из высказанных идей – работы не на один сезон. 

Позволю себе остановить внимание на некоторых из вопросов, поднятых в прочитанной статье.

Профессор А.В. Наумов с тревогой, вполне объяснимой, говорит о том, что современный Уголовный кодекс утратил системность, в нем имеет место правовое излишество, приводящее к конкуренции норм и осложняющее правоприменение. Едва ли кто-то сможет возразить в этом. Соглашаясь с Анатолием Валентиновичем, хочется продолжить его рассуждения по поводу качества уголовного закона. Нельзя не заметить, что трудности в правоприменении связаны с издержками в самом правотворчестве. Современное правотворчество в области уголовного законодательства – пример того, как не только не нужно, но и нельзя делать. Уголовный закон любой страны пишется на языке этой страны, с соблюдением строя языка и всех его правил.

В связи с этим обратим свое внимание хотя бы к нескольким статьям действующего уголовного закона. Например, грамматическое толкование нормы, содержащейся в ст. 136 УК РФ, приводит к выводу о том, что нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина имеет место при условии совокупности всех обстоятельств, вызвавших указанное правонарушение, а именно: пол, раса, национальность, язык и т.д., а также принадлежность к общественным объединениям или иным социальным группам. Систематическое толкование, с использованием международных правовых актов, безусловно, приведет правоприменителя к выводу о том, что на самом деле для признания факта общественно опасного деяния, достаточно и одного обстоятельства. Однако текст указанной статьи говорит об ином.  

Обратимся к ч. 3 ст. 137, которая декларирует, что: «Незаконное распространение в публичном выступлении, либо информации, содержащей описание полученных им в связи с преступлением физических или нравственных страданий, повлекшее причинение вреда…». Строго говоря, согласно правилам русского языка, из данного текста следует, что именно описание страданий влечет причинение вреда, хотя, как известно, объективную сторону состава преступления образует незаконное распространение указанных сведений, которое и влечет за собой названные в законе последствия.

Любопытна также ст. 184, из которой следует, что «Передача спортсмену, спортивному судье… (далее перечисляется еще семь действующих лиц)… или организатору зрелищного коммерческого конкурса денег, ….а также оказание ему услуг имущественного характера…». Вопрос: ему – кому?

Исходя из правил русского языка, надо понимать, что речь идет о последнем лице – организаторе конкурса, хотя законодатель относит указанные действия ко всем «героям», названным в статье. Но в таком случае требуется иное изложение текста. Кроме этого, при таком изложении мы обнаруживаем новый вид конкурса. Конкурс чего? И мы получаем ответ – денег: организатор зрелищного коммерческого конкурса денег. Какая тонкая и изящная двусмысленность получилась в результате несоблюдения правил русского языка! И таких примеров – не счесть.

Многие статьи Уголовного кодекса громоздки, неудобны для восприятия и толкования, например, ст.141¹,142¹, 185⁵и другие, к сожалению. Иногда возникает мысль о том, что текст действующего Уголовного кодекса – сборник задач (казусов) для практических занятий филологов по русскому языку.

Все это следствие увлечения «писанием и переписыванием» статей, стремления на все изменения в общественной жизни реагировать силой уголовного закона.

Одним из условий, необходимых для дополнения или изменения уголовного закона, является их научная обоснованность. Довольно часто мы наблюдаем вмешательство в действующее законодательство, что называется, на злобу дня, без каких-либо криминологических и других исследований. В результате возникает ситуация, о которой профессор говорит на с. 25.

Не хотелось бы повторяться, но и не могу оставить без внимания тезис о том, что всякие изменения, дополнения в законе требуют соответствующих экономических затрат. Уверения в том, что появление новой статьи не связано с затратами? не соответствует действительности. Прав профессор. Такой подход – простое лукавство. Или может быть – безответственность ответственных лиц. Одно из правил уголовной политики состоит в том, что не может, не должна одна задача решаться за счет другой. Это всегда – потери и проигрыш. А потому соответствующее требование к уголовной политике состоит в том, что новая задача в области борьбы с преступностью должна быть обеспечена соответствующими правомочиями и ресурсами. Разными – кадровыми, финансовыми, техническими и др. В противном случае поставленная задача остается наедине с действительностью.

Профессор А.В. Наумов убедителен в этом, остается только прислушаться к просвещенному мнению и принять его во внимание.

Невозможно, немыслимо равнодушно, без эмоций правового, этического и эстетического характера читать страницы, на которых уважаемый Анатолий Валентинович рассуждает о Концепции уголовно-правовой политики. Даже если очень

Представляется, что сама постановка вопроса о Концепции уголовно-правовой политики методологически не верна. Уголовно-правовая политика – составной элемент более масштабного, многослойного, структурированного явления социальной жизни – уголовной политики. Она включает в себя уголовно-правовую политику, уголовно-процессуальную политику, уголовно-исполнительную политику, оперативно-розыскную политику, политику предупреждения преступности.  Вполне понятно, что заглавным элементом здесь является уголовно-правовая политика, поскольку именно в ней формируются оценки криминального поведения, подходы к признанию или не признанию его таковым.  Остальные элементы направлены на проведение в жизнь уголовно-правовой политики, они формируются и реализуются, исходя из принципов и положений уголовно-правовой политики. Но при этом, безусловно, не стоит заблуждаться и тратить силы на выяснение того, какой из элементов уголовной политики является более важным, так сказать, главным, поскольку они равнозначны. Но связаны между собой определенной логикой и зависимостями. Очевидно же, что уголовно-процессуальная политика или уголовно-исполнительная не могут сложится при отсутствии уголовно-правовой. А соответственно и правотворчество не может, во всяком случае, не должно, нарушать эту логику. Уголовно-процессуальный закон следует за уголовным, уголовно-исполнительный идет своим чередом.  Нашей практике известен, как говорят, и обратный отсчет: сначала уголовно-исполнительный, а там уж – какой поспеет. И вот результат: то один закон, то другой изменяем – дополняем, ужесточаем – смягчаем, заимствуем нормы из других систем права, нимало не смущаясь, и относя это к новым подходам, от которых отечественную систему права «лихорадит» и лишает стабильности.

Как совершенно справедливо отмечал профессор А.Н. Стручков, у государства нет множества политик. Она одна – единая, но в ней множество направлений². И одно из них – уголовная политика, которая состоит из относительно самостоятельных структурных элементов.  Из этого следует, что если и говорить о Концепции, то о Концепции уголовной политики.

Вопрос же о разработке Концепции уголовно-правовой политики ориентирует на то, что остальные элементы уголовной политики либо не столь важны, поэтому в Концепции не нуждаются, либо потом, когда-нибудь, дойдет черед и до них. А может и не дойдет.

Профессор задается вопросом, ради которого он, вероятно, и писал названную статью: неужели для законодателя проблема Концепции уголовно-правовой политики так злободневна? И хотя автор считает этот вопрос риторическим, все-таки попытаюсь на него ответить.

Да. Злободневный. Потому что законодатель не знает с чего начать, на чем сосредоточиться, какое направление действительно является актуальным, а творить-то законы надо. И поэтому он совершенно искренне исходит из того, что необходимо что-то базовое для организации процесса, и если такая Концепция появится, то все проблемы растают.

Не растают. Напротив – умножатся. По одной простой причине. На конференции, о которой упоминает автор статьи, каждый из участников говорил о своем понимании термина концепция, а, следовательно, и содержании Концепции. При этом одни говорили об уголовной политике, другие о уголовно-правовой политике, третьи об оперативно-розыскной, вкладывая в содержание свой собственный смысл, никак не связывая частные вопросы с общими. При такой неопределенности в понятиях говорить и работать над Концепцией чего бы то ни было – большой риск.Стоит обратить внимание еще на одно обстоятельство.  Как известно, в стране действует довольно большое количество документов государственного стратегического планирования, их более ста. Во многих из них в той или иной постановке находят отражения вопросы уголовной политики, то есть её стратегические направления³. Таким образом, актуальные направления реализации уголовной политики определены. Остается определить насколько успешно (не успешно) это осуществляется. Но вот что любопытно: на упомянутой конференции указанные документы и не упоминались.

А вот что касается самих документов государственного стратегического планирования, оказывается, что сроки, обозначенные в них, различны, как и названия: где-то стратегия, где-то основы, где-то концепция.

Профессор А.В. Наумов затрагивает еще один важный и интересный вопрос. Это вопрос о том, что Концепция уголовной политики нужна, но сформулировать её следует в доктринальной форме⁴.

Не имея принципиальных возражений по этому поводу, предположу, что, сказавши об этом, профессор вовлек нас в новую дискуссию. Дело в том, что в понимании терминов «доктрина», «доктринальная форма» единства нет. Думаю, что толкование терминов, формирование общих понятий – не вопрос отраслевого права. Стоит обратить внимание на то, что эта проблема активно разрабатывается в науке общей теории права⁵.  Очевидно, что многие понятия уголовной политики проистекают из общетеоретических положений права и государства. Вместе с тем, не определившись в таких понятиях как доктрина и Доктрина, концепция и Концепция, доктринальный источник и др. применительно именно к уголовной политике движение в развитии не будет динамичным.

Статья профессора А.В. Наумова, с моей точки зрения, хороша и ценна тем, что заставляет задуматься над, казалось бы, известными государственно-правовыми явлениями и понять, как много еще не сделано: не осмыслено, не проанализировано, не осознано… И какой простор для научного поиска открывает профессор! Остается только поблагодарить его за умение открывать перспективы поиска.

Список литературы  

1. Наумов А.В. Концепция уголовно-правовой политики: законодательный или доктринальный вариант? // Уголовное право № 3(139). 2022. С. 25-29
2. Стручков Н.А. Курс исправительно-трудового права. Проблемы Общей части. М. 1984. С. 6
3. Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 №400. «Об утверждении Стратегии национальной безопасности» // Собрание законодательства Российской Федерации от 05.07. 2021г. (часть П). ст.5351
4. Указ Президента Российской Федерации от 29.05.2020 №344. «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в России на период до 2025 г.» // Собрание законодательства РФ 1.06.2020 №22. ст. 3475
5. Указ Президента Российской Федерации от 19.12.2012 г. №1666 «Об утверждении Стратегии государственной национальной политики на период до 2025 года» // Собрание законодательства РФ24.12.2012 №52 ст. 7477
6. Указ Президента Российской Федерации от 19. 04.2017 № 176«Об утверждении Стратегии  экологической безопасности на период до 2025 года».// Собрание законодательства РФ  от  24.04.2017 №17. Ст. 2546
7. Указ Президента Российской         Федерации от 24.12.2014 № 808« Об утверждении Основ государственной  культурной политики» // Собрание законодательства РФ  от  29.12.2014 №52 ( часть 1). Ст. 7753
8. Указ Президента Российской Федерации от  23.  11.2020 №   733 «Об утверждении Стратегии   государственной антинаркотической политики на период до 20 30 года» // Собрание законодательства РФ  от 30.11.2020 №48 Ст. 7710
9. Указ Президента Российской Федерации от 29.05.2015 № 996-р «Об утверждении Стратегии воспитания в Российской Федерации политики   на период до 2025 г» // Собрание законодательства РФ  от 08.06.2015. № 23. Ст.  3357
10. Указ Президента Российской Федерации от 09.05.2017 №203 «Об утверждении Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на период до 2025 г» // Собрание законодательства РФ от 15.05.2017. № 20. Ст. 2901
11. Указ Президента Российской Федерации от  29.02.2016 № 203 «Об утверждении Стратегии   государственной культурной политики Российской Федерации на период до 2030 г». // Собрание законодательства РФ от  14.03.2016. № 11. Ст. 1552
12. Зозуля А.А. Доктрина в современном праве. Дисс….к.ю.н. СПб. 2006 г.; Мадаев Е.О. Доктрина в правовой системе Российской Федерации. Дисс….к.ю.н. Иркутск. 2012г.; Малько А.В., Гайворонская А.В. Доктринальные акты как основной институт правовой политики // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. №1. с. 4-25; Марченко М.Н. Правовые системы современного мира. М. 2001; Михайлов А.М. Юридическая доктрина и правовая идеология. М. 2021; Пузиков Р.В. Юридическая доктрина в сфере правового регулирования. Дисс… к.ю.н.. Тамбов. 2003; Ромашов Р.А. Правовые доктрины и доктринальные правовые акты // Юридическая наука: история и современность. 2015. №10. С. 19-24; Хальметов А.И. Понятие доктрины и доктринальных источников в российском праве // Электронный научный журнал «Наука. Общество. Государство.» 2020. Т.8. №3(31). С. 108-118 и др.