Авторы: О. Боброва, А. Подберезкин
Российская идентичность и суверенитет.
Упорядоченности и силы государства нельзя
приобрести извне, они кроются во внутренней политике.
Хань Фэй
8
Основой власти во всех государствах — как унаследованных,
так и смешанных, и новых — служат хорошие
законы и хорошее войско.
Никколо Макиавелли
На современном этапе Россия вынуждена преодолевать трудности, в условиях «необъявленной» войны странами США и «примкнувшим» к ним недружественными государствами, непризнанными территорий и других общественно-политических образований. Впервые за долгие годы для отстаивания суверенитета была задействован российский военный арсенал и силы наших доблестных солдат и офицеров. Такая вынужденная мера вызвана в том числе ввиду неспособности урегулировать разногласия с альянсом НАТО дипломатическими средствами.
Одной из лучших гарантий мира станет такой международный орган,
который будет ограничивать власть государства над личностью.
Фридрих Август фон Хайек
Используемые всеми институтами власти, правоохранительным блоком, гражданского общества инструменты облуктации[1] затрагивают практически все сферы жизнедеятельности Росси – как одного из ключевого противника, навязываемого США, «однополярного мира».
Генеральный прокурор Российской Федерации Игорь Краснов, выступая 26 апреля 2022 с докладом в Совете Федерации отметил, что в 2021 году органами прокуратуры проделана значительная работа по защите прав граждан, интересов общества и государства, выявлено свыше 4 млн нарушений законов, для устранения которых применен весь спектр мер реагирования.
Особую роль, при этом, мы отводили обеспечению конституционной законности.
По протестам прокуроров приведено в соответствие с законодательством почти 420 тыс. правовых актов органов государственной власти субъектов и муниципальных нормативных документов. Более половины из них (54%) касались социальной сферы.
Значимым направлением работы является защита интересов государства от иностранного вмешательства.
Генеральной прокуратурой за год признаны нежелательными ещё 18 иностранных и международных неправительственных организаций, открыто демонстрирующих свои антироссийские позиции, стремящиеся оказать влияние на общественно-политическую ситуацию в стране, дестабилизировать обстановку.
В Роскомнадзор направлено 115 требований об ограничении доступа к интернет ресурсам экстремистского и террористического характера. Заблокирован доступ к 9,5 тысячам сайтов, с 54 тысяч противоправная информация удалена.
Во исполнение поручений главы государства продолжена масштабная работа по реализации проекта «Без срока давности».
В связи с непрекращающимися попытками фальсификации правды об итогах Второй мировой войны и роли советского народа в Победе над фашизмом устанавливались обстоятельства вновь выявленных преступлений против мирного населения и лица, причастные к ним. Планомерная работа в этом направлении будет продолжена.
Сегодня в ряде зарубежных стран на фоне истерии вокруг георгиевской ленты, которая бесспорно является символом нашей общей воинской славы, отсутствуют запреты на демонстрацию нацистской атрибутики. У нас в стране соответствующие нормы имеются, однако они не касаются иной символики, используемой в экстремистских целях (флаги, значки, мемы и др.). Считаю, что целесообразно четко прописать в законе ответственность за ее пропаганду и публичное демонстрирование[2].
Между государствами, как и между людьми,
существуют различные отношения: они могут дружить,
враждовать, воевать, общаться, завидовать или восторгаться
друг другом. Единственное, между ними не бывает любви.
Алишер Файз
Согласно статьям 1, 30, 86 Указа Президента РФ от 02.07.2021 № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»[3] народ является носителем суверенитета Российской Федерации и ее главным достоянием. Российские духовно-нравственные идеалы и культурно-исторические ценности, талант народа лежат в основе государственности и являются фундаментом для дальнейшего развития страны.
Последовательно проводимый Российской Федерацией курс на укрепление обороноспособности, внутреннего единства и политической стабильности, на модернизацию экономики и развитие промышленного потенциала обеспечил укрепление суверенной государственности России как страны, способной проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, эффективно противостоять попыткам внешнего давления.
Насаждение чуждых идеалов и ценностей, осуществление без учета исторических традиций и опыта предшествующих поколений реформ в области образования, науки, культуры, религии, языка и информационной деятельности приводят к усилению разобщенности и поляризации национальных обществ, разрушают фундамент культурного суверенитета, подрывают основы политической стабильности и государственности. Пересмотр базовых норм морали, психологическое манипулирование наносят непоправимый ущерб нравственному здоровью человека, поощряют деструктивное поведение, формируют условия для саморазрушения общества. Увеличивается разрыв между поколениями. Одновременно нарастают проявления агрессивного национализма, ксенофобии, религиозного экстремизма и терроризма.
Патриотизм – это и есть национальная идея.
В. Путин[4]
Основным признаком государства всегда являлся суверенитет, определяющий «возможность носителя верховной государственной власти независимо, самостоятельно формировать, а также осуществлять свою волю»[5]
Обращаясь к вопросу осмысления такого явления как государственно-правовая идентичность Г. Шпет указал, что глубинный смысл государственной идентичности состоит в том, что поразительное разнообразие субъективных чувств и представлений о мире и о себе у различных индивидов имеет особенное личностно-психологическое содержание, которое своими индивидуально значимыми моментами составляет элемент единства и целостности личности, общества и государства[6].
«Все страны, которые оказались в положении ограниченного
суверенитета, с правительствами, находящимися
под влиянием иностранных сил, со стремительной
быстротой становились нищими. До такой степени,
которая исключает надежду на более праведные
и гуманные социальные отношения»
Слободан Милошевич югославский и сербский политик, президент Югославии (1997-2000), президент Сербии (1991-1997), председатель Президиума … 1941 – 2006
Суверенитет Российской Федерации как демократического федеративного правового государства, распространяющийся на всю ее территорию, закреплен Конституцией Российской Федерации в качестве одной из основ конституционного строя (статья 4, часть 1). Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации, согласно Конституции Российской Федерации, является ее многонациональный народ (статья 3, часть 1), который, сохраняя исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов и возрождая суверенную государственность России, принял Конституцию Российской Федерации (преамбула).
Суверенитет, предполагающий, по смыслу статей 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции Российской Федерации, верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти, полноту законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории и независимость в международном общении, представляет собой необходимый качественный признак Российской Федерации как государства, характеризующий ее конституционно – правовой статус.
Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника власти, помимо многонационального народа России, и, следовательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации связывает суверенитет Российской Федерации, ее конституционно – правовой статус и полномочия, а также конституционно – правовой статус и полномочия республик, находящихся в составе Российской Федерации, не с их волеизъявлением в порядке договора, а с волеизъявлением многонационального российского народа – носителя и единственного источника власти в Российской Федерации, который, реализуя принцип равноправия и самоопределения народов, конституировал возрожденную суверенную государственность России как исторически сложившееся государственное единство в ее настоящем федеративном устройстве .
Обычно считается, что современная концепция суверенитета восходит к ее официальному освящению Вестфальским договором 1648 г. (см. Вестфальский мир). Именно тогда были официально утверждены принцип территориального разграничения государственной власти и принцип невмешательства. Вестфальский суверенитет можно рассматривать как новацию в двух отношениях: светская власть над определенной территорией признавалась верховной и независимой от религиозной; в сферу суверенной юрисдикции больше не допускалось внешнее вмешательство, ни религиозное, ни светское.
В эпоху развития средств коммуникации несомненно возникают новые угрозы воздействия на нравственность, политические процессы, право, образование, и другие сферы общественной жизни, что влечёт разрушению ценностей идентичности человека, как законопослушного гражданина.
Не случайно председатель Конституционного Суда России В.Д. Зорькин обратил внимание на то, что в условиях глобализации и цифровизации произошел распад государственной идентичности человека вследствие разрушения ее институциональных и духовных основ, что привело к усилению националистических взглядов и этнической самоидентификации людей. «Происходящий распад общероссийской идентичности – вслед за идентичностью советской – это очень серьезная социально-политическая и правовая проблема»[7].
По сути, государство вынуждено принимать беспрецедентные меры по контролю, ограничению и запрету информации, вводя при этом правовые санкции гражданского, административного, уголовного характера.
25 апреля на расширенном заседание Коллегии, посвященное итогам работы органов прокуратуры за 2021 год и задачам по укреплению законности и правопорядка на 2022 Генеральный прокурор Игорь Краснов отметил, что в истекшем году продолжилась системная работа по противодействию экстремистским и террористическим проявлениям, в первую очередь, велась в Интернете как основном источнике распространения соответствующей идеологии и дестабилизирующих общественный порядок ложных сведений.
За год по нашим требованиям они удалены с 54 тысяч интернет-ресурсов. Более 9 тысяч сайтов заблокированы.
Учитывая, что с этого года расширен перечень противоправной информации, для прекращения доступа к которой не требуется получение судебного решения, Игорь Краснов потребовал от прокурорского корпуса большей оперативности в реагировании на соответствующие нарушения.
Беспрецедентные масштабы намеренного искажения информационного пространства в Интернете, распространение миллионов «фейков» о проводимой Россией специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины во многом является результатом деятельности иностранных и международных неправительственных организаций.
За прошедший год приняты решения о признании в России нежелательными 18-ти из них, а с целью пресечения попыток возобновления их незаконной деятельности возбуждено около 300 административных производств.
Должно быть налажено ежедневное эффективное взаимодействие с правоохранительными и другими государственными органами по антитеррористической защищенности объектов не только на приграничных с Украиной территориях, но и в целом по стране.
В связи с непрекращающимися попытками фальсификации правды об итогах Второй мировой войны и роли Советского народа в Победе над фашизмом важно продолжать устанавливать юридические факты о преступных деяниях нацистов против мирного населения и военнопленных, признанию их военными преступлениями и геноцидом. Результаты, я уверен, будут востребованы[8].
У любого сообщества должны быть некие общие ценности.
Реймон Клод Фердинанд Арон
Отметим, что ценность государства, очевидно не прописанная в качестве таковой в Конституции, посредством нормоконтроля отражается в правовых позициях Конституционного Суда РФ, который, прямо не указывая на то, что государство выступает самостоятельной ценностью, выделяет такие фундаментальные ценности, как государство и его институты, суверенитет, безопасность государства в том числе экологическая и иных.
Отметим, что в условиях изоляции Росси от мировых правовых институтов. Согласно ранее выраженному Конституционным Судом подходу конституционно предусмотренная (статья 79) возможность участия России в межгосударственных объединениях с передачей части своих полномочий в соответствии с международными договорами не предусматривает ограничения прав и свобод человека и гражданина либо противоречия такого участия основам конституционного строя (Постановление от 9 июля 2012 года № 17-П). Международное обязательство из такого участия возникает на почве согласования позиций суверенных государств, воли которых юридически равновелики. Поэтому международный договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия (преамбула и статья 34 Венской конвенции о праве международных договоров).
Отвечая на вопрос о степени обязательности решений наднациональных юрисдикционных органов по правам человека, Конституционный Суд разъяснил, что ограждающий основы конституционного строя суверенитет государства не может быть ограничен в связи с участием в каких-либо международных организациях (Постановление от 14 июля 2015 года № 21-П, в котором была дана оценка положениям всех процессуальных кодексов, признающих решения ЕСПЧ обстоятельствами, влекущими за собой пересмотр ранее вынесенных правоприменительных решений). Реализация индивидуальных и общих мер, вытекающих из решения межгосударственных органов по правам человека, должна осуществляться в соответствии с имеющимися на этот счет в Конституции предписаниями (часть 4 статьи 15), то есть на началах, во-первых, признания такого решения составной частью национальной правовой системы и, во-вторых, безусловного приоритета норм Конституции над всеми остальными действующими в пределах этой системы источниками права. Имплементацией этой позиции стало наделение Конституционного Суда правом определять, как исполнимость решений ЕСПЧ по критерию конституционности, так и способы исполнения этих решений.
Решение межгосударственного органа, интерпретируя конвенционные положения в противоречии с конституционными положениями, в том числе в их истолковании Конституционным Судом, утрачивает свойства исполнимости (полностью или частично) и не подлежит имплементации в рамках национального правопорядка. Тем самым речь идет не о возможной констатации противоречия между международным соглашением по правам человека (например, ЕКПЧ) и Конституцией, но о коллизии между толкованием конвенционного положения действующим на основании такого соглашения контрольным межгосударственным органом и конституционными положениями. Небезопасным следствием имплементации такого толкования в национальный правопорядок могут стать вторичные коллизии – с иными международными обязательствами в области прав человека, также являющимися источниками национального права.
Подчеркнув, что признание неисполнимости решения является крайней мерой, предпосылка применения которой – явное противоречие конституционному регулированию и, в первую очередь, конституционным гарантиям прав и свобод, Конституционный Суд разделил подход, который ранее в своем решении по делу Гергюлю был выражен Федеральным Конституционным судом ФРГ: решения ЕСПЧ не могут быть исполнены в рамках национального правопорядка, если национальное законодательство предоставляет более высокий уровень гарантий соблюдения основных прав, в том числе ввиду имплементации положений иных международных актов области прав человека либо тогда, когда неисполнение решения является единственно возможным способом избежать нарушений основополагающих конституционных принципов, в том числе требующих от государства надлежащего соблюдения всей совокупности лежащих на нем международных обязательств.
В этом во многом модельном решении, мотивы которого были, с известными отличиями, восприняты конституционными судами Австрии, Италии, Испании, а также Конституционным советом Франции и Верховным судом Великобритании (по крайней мере на отдельных этапах их деятельности), была, таким образом, акцентирована особая роль высшего, в первую очередь конституционного правосудия в обеспечении выполнения международных обязательств в области прав человека. Одной из целей этого является предотвращение несоблюдения международно-правовых обязательств ординарными судами, которое, в конечном счете, может повлечь за собой международно-правовую ответственность государства. Упоминание в аргументации Конституционного Суда названного решения, очевидно, указывает на согласие с заявленным в нем пониманием миссии конституционного правосудия, охватывающей не только отстаивание конституционно признанных прав человека, но и предотвращение возникновения в рамках национального правопорядка нестыковок между выполнением различных международных обязательств в гуманитарной сфере.
Опираясь на приведенные правовые позиции, законодатель возложил на Конституционный Суд проверку конституционности подлежащих исполнению – в связи с вынесенным ЕСПЧ решением и получением соответствующего запроса федерального органа исполнительной власти, которым ныне является Генеральная Прокуратура Российской Федерации (ранее – Министерство юстиции), – мер индивидуального и общего характера. Такой проверкой упрочивается контроль за соблюдением принципа субсидиарности, то есть за должным осуществлением делегированных межгосударственному органу полномочий и недопущением осуществления их ultra vires, с выходом за пределы принятых при ратификации соответствующего соглашения обязательств (например, в результате все более расширяемой “автономизации” используемых понятий), порождающим, наряду с другими рисками, расхождения между отдельными международными обязательствами государства. Таким образом, “право на возражение”, по сути, выступает формой диалога, который ведут межгосударственный орган по правам человека и создавшие его государства по вопросам толкования конвенционных норм.
Помимо негативного аспекта – недопущение возможности изменения смыслового ядра Конституции (“конституционная идентичность”) – данная прерогатива обладает и позитивным измерением, позволяя сбалансировать эволютивное толкование соответствующего международного соглашения и, таким образом, формировать наднациональную практику в сфере защиты прав человека на основе действительного консенсуса подходов государств-участников.
Исполнение актов межгосударственных юрисдикционных органов, обусловленное в том числе участием в ЕКПЧ и вытекающим из нее признанием юрисдикции ЕСПЧ, не отменяет ни российского суверенитета (часть 1 статьи 4), ни высшей юридической силы Конституции (часть 1 статьи 15), ни содержащегося в ней запрета на участие в международных договорах, если это влечет ограничение прав и свобод человека и гражданина и противоречит основам конституционного строя (статья 79).
Помимо того, угрозу конституционной идентичности могут нести в себе и такие решения межгосударственных органов, которые, не противореча напрямую конституционному тексту, идут вразрез с культурно-историческими основаниями конституционного правопорядка, внятно обозначенными в ранее вынесенных решениях органов конституционной юрисдикции.
С этой точки зрения представляется показательным различие подходов Конституционного Суда и ЕСПЧ относительно пределов свободы самовыражения как проявления индивидуальной автономии.
В частности, позиция Конституционного Суда по разрешению коллизий между свободой выражения и ценностями, слагающими конституционную идентичность, была с достаточной полнотой раскрыта в решении по делу о так называемом “панк-молебне” (Определение от 25 сентября 2014 года № 1718-О). Произошедшее в Храме Христа Спасителя было расценено как выход за пределы гарантированного Конституцией правомерного пользования свободой выражения мнений, повлекший за собой грубое нарушение общественного порядка (хулиганство) и оскорбление чувств верующих. При этом, указал Конституционный Суд, санкция была возложена не за нарушение норм поведения, принятых в рамках отдельных религиозных учений, но именно за недопустимую в цивилизованном обществе форму выражения мнения.
Обратим внимание на позицию высшего органа нормоконтроля в вопросе отстаивания базовых ценностей.
Так, в Постановлении от 23 сентября 2014 года № 24-П Конституционным Судом была дана оценка конституционности запрета пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений сквозь призму баланса между свободой выражения мнения и правом несовершеннолетних на охрану духовного и нравственного развития. Согласно оценке Конституционного Суда, оспариваемое регулирование само по себе не содержит элементов дискриминации, будучи направлено на защиту детей от разрушающего воздействия пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений и устанавливая обязанность органов государственной власти принимать меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию. Основываясь на положениях Конвенции ООН о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года), указывающей на нравственность и здоровье детей в качестве высшей цели, российский законодатель исходил их приоритета защиты здоровья и прав детей над свободой выражения мнения об однополых отношениях. Подтвердив недопустимость произвольного вторжения в частную жизнь, Конституционный Суд вместе с тем указал на то, что распространение предпочтений, касающихся сексуальной ориентации, не должно ущемлять достоинство других лиц, а также ставить под сомнение общественную нравственность и негативно воздействовать на нравственное развитие несовершеннолетних.
Как особо подчеркнул Конституционный Суд разъясняя важную грань соотношения принципов верховенства права и государственного суверенитета, заявленный в серии решений Конституционного Суда 2015 – 2017 годов центральный тезис, гласящий, что соподчинение национального правопорядка наднациональному не отвечает основной конституционной обязанности органов публичной власти – соблюдать и защищать права и свободы, одновременно определяет и конституционно приемлемое соотношение между юрисдикцией межгосударственного органа и суверенной юрисдикцией.[9]
Коллизии конституционной идентичности и международных/наднациональных юрисдикционных воздействий неизбежны, но не непреодолимы. Именно конституционно-юрисдикционное реагирование является оптимальным правовым средством не только преодоления, но и предотвращения такого рода коллизий. Как следует из сказанного выше, российское конституционное правосудие располагает надежной, отвечающей задачам конституционного контроля, методологией оценки исполнимости решений межгосударственных органов.
Вместе с тем обращение к категории “конституционная идентичность” может и должно служить сближению разноуровневых правовых порядков, способствовать их продуктивному, то есть исключающему и соподчинение, и изолированное сосуществование, взаимодействию.
Указание на противоречие конституционной идентичности интерпретативных положений, содержащихся в акте межгосударственного юрисдикционного органа, предполагает адекватный отклик со стороны международных/наднациональных институций, а именно восприятие соответствующего решения Конституционного Суда в качестве своевременного, компетентного и высказываемого в правовом поле предупреждения о расхождении по наиболее принципиальным для суверенного государства вопросам.
Поэтому обозначение в конституционно-судебной процедуре тех или иных элементов правового строя (ценностных, институциональных) в качестве принадлежащих конституционной идентичности следует понимать, как необходимое средство, приближающее названные институции к лучшему пониманию стоящих перед ними задач и путей, действительно ведущих к их решению.
Такой подход представляется наиболее плодотворным, в особенности в свете недавних конституционных поправок и изменений базового закона (2020 год), усиливших полномочия Конституционного Суда в части определения исполнимости решений межгосударственных органов как по масштабу (право разрешать вопрос об исполнимости решений любого межгосударственного органа, а не только по правам человека, как было ранее; появление полномочия определять возможность исполнения решения иностранного или международного суда, международного арбитража, налагающего обязанности на Российскую Федерацию, в случае если это решение противоречит основам публичного правопорядка Российской Федерации), так и по качественным возможностям (существенное расширение поля ценностных значений, совокупно формирующих конституционную идентичность).
Подобное прочтение концепта конституционной идентичности и его осуществления средствами конституционной юрисдикции позволяет видеть в нем не только и не столько “красную линию”, очерчивающую неприкосновенную для международного/наднационального воздействия сферу, сколько резервный механизм гармонизации императивов конституционного правопорядка и объективных потребностей международного сотрудничества во имя верховенства права.
На наш взгляд, «конституционная идентичность» законодательно выраженное отношение государства к его народу, провозглашенных принципах и идей управления, распределения достоянием государства, защиты имущественных и неимущественных ценностей, создания экономической, военной и дипломатической защиты, сохранения исторической памяти о поколениях для достижения благополучия и приумножения государства.
По мнению В.Д. Зорькина сегодня разрешение острых межэтнических вопросов, формирование единой российской идентичности является не абстрактной теоретической проблемой, а насущным вопросом будущего государства. Корни этого будущего, безусловно, содержатся в прошлом и ставят на повестку дня использование уникального опыта государственного строительства полиэтнической Российской империи и СССР. «Межэтнический мир в Российской империи… не был плодом воображения отечественных историков»[10].
Правосудие есть основание всех
общественных добродетелей.
Поль Анри Гольбах
Обратим внимание, что конституционный нормоконтроль в разных государствах имеет определённые специфики.
Так, в Нидерландах на конституционном уровне закреплена норма о недопустимости судебного контроля законодательной деятельности. В Финляндии, где функции превентивного конституционного контроля возложены на Конституционный комитет парламента, суды вправе не применять нормы подзаконных актов, прямо противоречащие Конституции, но не могут ни оценивать конституционность законов, ни отказываться применять законоположения по мотивам их неконституционности. В Швеции только в 2000 году были внесены поправки в Акт о форме правления, смягчающие, но не устраняющие полностью, действующий с середины XIX века запрет на судебный контроль конституционности: “Если суд или иной государственный орган находит, что норма противоречит положениям Основного закона или какого-либо акта вышестоящего органа либо что установленный порядок по какому-то важному вопросу не соблюдается, он вправе не применять такую норму. Но если норма закона принята Риксдагом или правительством, такой подход применяется только тогда, когда совершена явная ошибка” (глава 11, § 14). В настоящий момент Верховный суд этого государства, будучи вправе воздержаться от применения закона, признанного неконституционным, прибегает к этой возможности с крайней осторожностью.
Уникальность нормоконтроля в России определяется тем, что контроль конституционности как высшей законности (“законности законов”) ограждает воплощаемые Конституцией идеалы права от самого законодателя. Выступая учрежденным народом при принятии Конституции противовесом институтам представительной демократии, конституционный нормоконтроль пресекает их выход за обозначенные народом-сувереном рубежи. Задачи конституционного нормоконтроля не идентичны задачам правоприменения, пусть даже высшего, будучи функционально связаны не только с применением права, но и с его созданием. Будучи источниками права особого, обладающего нормативным единством с конституционными положениями, вида, решения Конституционного Суда, осуществляя оценку конституционности ординарного законодательства, одновременно раскрывают нормативное содержание конституционного регулирования. Каждое вынесенное в порядке конкретного нормоконтроля итоговое решение содержит казуальное толкование Конституции.
Особенности компетенции Конституционного Суда, его место в системе сдержек и противовесов как высшего судебного органа конституционного контроля обусловливают особую роль самоограничения и сдержанности в деятельности Конституционного Суда.
Вне всякого сомнения, можно констатировать незаменимость института конституционного нормоконтроля для защиты конституционного строя, основных прав и свобод. Без конституционного правосудия российскую правовую систему уже невозможно представить.
Дипломатия – искусство предвидения
непредвиденного.
Константин Мадей
Россия, как это закреплено в ст. 58, 92 Указа Президента РФ от 30.11.2016 № 640 «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» активно выступает за политико-дипломатическое урегулирование конфликтов на постсоветском пространстве, в частности способствует в рамках существующего многостороннего переговорного механизма всеобъемлющему решению приднестровской проблемы на основе уважения суверенитета, территориальной целостности и нейтрального статуса Республики Молдова при определении особого статуса Приднестровья, урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта во взаимодействии с другими государствами – сопредседателями Минской группы Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и на основе принципов, изложенных в совместных заявлениях Президента Российской Федерации, Президента Соединенных Штатов Америки и Президента Французской Республики, сделанных в 2009 – 2013 годах.
Одновременно Россия продолжит вносить весомый вклад в стабилизацию обстановки в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, поддерживать коллективные усилия, направленные на нейтрализацию угроз, исходящих от международных террористических группировок, проводить последовательный курс на политико-дипломатическое урегулирование конфликтов в государствах этого региона на основе уважения их суверенитета и территориальной целостности, права самим определять свою судьбу без вмешательства извне. В качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН и участника ближневосточного “квартета” международных посредников Россия продолжит прилагать усилия, направленные на достижение на международно-правовой основе всеобъемлющего, справедливого, долгосрочного урегулирования арабо-израильского конфликта во всех его аспектах.
Несмотря на то, что прозападные политики-русофобы пытаются на международной арене выставить Россию как агрессора, наши дипломаты прикладывают все усилия решить, пожалуй, «нерешаемые» вопросы прежде всего миролюбивым дипломатическим языком.
Так, 28 апреля 2022 года Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) потребовала создать специальный международный уголовный трибунал по Украине, при этом изначально обозначив Россию виновной еще до создания такой инстанции, а также игнорируя предыдущие сигналы о военных преступлениях Киева в Донбассе.
Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) потребовала создать специальный международный уголовный трибунал по Украине, при этом изначально обозначив Россию виновной еще до создания такой инстанции, а также игнорируя предыдущие сигналы о военных преступлениях Киева в Донбассе.
«Потрясенная продолжающейся войной на Украине, Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) призвала все государства-члены и государства-наблюдатели организации безотлагательно создать специальный международный уголовный трибунал, который должен получить мандат на “расследование и судебное преследование преступной агрессии, предположительно совершенной политическим и военным руководством Российской Федерации», — утверждается в заявлении организации, при том, что Россия неоднократно категорически отвергала обвинения в военных преступлениях на территории Украины.
Пройдя долгий исторический путь Российское многонациональное и многоконфессиональное государство, простирающееся и существуя на огромной территории, между Европой и Азией, бережёт память о великих и трагических событиях в своей биографии, в том числе связанных с территориальными приращениями и потерями, пытаясь осмыслить в прекрасной философско-религиозной и художественной литературе свой путь, свое предназначение в бесконечном круговороте цивилизационных событий, ошибках и уроков, одновременно сохраняя истинно «русскую» самобытность.
Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием,
либо милостью судьбы, либо доблестью.
Никколо Макиавелли
Эффективность государственного управления – одно из преимуществ США в мире. Именно об этом говорил Дж. Байден в самом первом своём обращении к Конгрессу страны в марте 2021 года[11]. И не случайно[12]. На протяжении десятилетий США активно используют институты развития государства[13], которые только в самые последние годы были несколько потеснены негосударственными институтами (ИР НГЧК)[14].
Классик политической мысли США и одновременно один из ведущих практиков – Зб. Бжезинский – вполне определенно охарактеризовал эту ситуацию «симбиоза» военных и не военных инструментов силы: «Как и в прошлом, применение Америкой «имперской» власти в значительной мере является результатом превосходящей организации, способности быстро мобилизовать огромные экономические и технологические ресурсы в военных целях, неявной, но значительной культурной притягательности американского образа жизни….»[15].
Государственные институты развития (ИР НЧК), прежде всего, силовые, информационные и правоохранительные, играют исключительно важную роль среди всех институтов. Их нередко монопольное право на власть, как правило, не ставится под сомнение и очень эффективно[16]. Однако есть такие периоды в развитии нации и МО, когда происходит их замещение негосударственными институтами. Этот процесс чаще всего проходит несколько стадий[17]:
– Во-первых, дискредитации этих институтов (часто самой властью, как это было в СССР);
– Во-вторых, создания альтернативных центров власти в виде новых государственных институтов, либо негосударственных институтов («Народных фронтов» и т.п.). Последняя такая попытка провалилась в Белоруссии в 2020 году;
– В-третьих, перехвата властных функций, как это происходило в противоборстве Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР 1990–1991 годы или в советских республиках[18].
Примечательно, что наиболее эффективные средства и способы борьбы против государственных ИР НЧК это не государственные ИР НЧК, прежде его, общественные и информационные[19].
Из приоритетов финансирования государственных институтов в федеральном бюджете до 2023 года видно, что особенное внимание уделяется институтам, связанным с сохранением внутриполитической стабильности (социальным и национальной безопасности) и нейтрализации нарастающей внешней угрозы.
Бывать в обществе просто скучно. А быть вне общества — уже трагедия.
Оскар Уайльд
Общественные (не государственные) институты развития- это устойчивая совокупность людей, групп, учреждений[20], деятельность которых направлена на выполнение конкретных общественных функций и строится эта деятельность на основе определенных норм, правил[21]. Примеры: семья, государство, учреждения образования, здравоохранения.
ИР НЧК играют исключительно важную роль в развитии нации, её экономики, общества, превратившись во влиятельные политические инструменты. Когда говорят о не государственных ИР НЧК, то, как правило, имеют ввиду именно общественные ИР, точнее – некоммерческие общественные организации, – что существенно суживает спектр негосударственных ИР НЧК, исключая, например, такие влиятельны ИР как религиозные, научные, творческие и иные организации, являющиеся в полной мере ИР НЧК[22].
Как правило, различают 4 сферы жизнедеятельности общества, в каждую из которых входят различные общественные институты и возникают различные общественные отношения[23]:
- Экономическая – отношения в процессе материального пр-ва (пр-во, распределение, потребление материальных благ). Институты, относящиеся к экономической сфере: заводы, фабрики, банки, рынки, фирмы[24].
- Социальная – отношения между различными социальными и возрастными группами; деятельность по обеспечения социальной гарантии. Институты, относящиеся к социальной сфере: коммунальные службы, образование, система здравоохранения, система социального обеспечения, предприятия связи, предприятия досуга.
- Политическая – отношения между гражданским обществом и государством, между государством и политическими партиями. Институты, относящиеся к политической сфере: государство, парламент, правительство, судебная система, политические партии.
- Духовная, т.е. – отношения, возникающие в процессе создания духовных ценностей, их сохранения, распространения, потребления. Институты, относящиеся к духовной сфере: учреждения системы образования, науки, театры, музеи.
Внимание концентрируется на общественно-политических, иногда экономических и финансовых ИР НЧК, хотя именно творческие организации начинают всё сильнее влиять на политическую жизнь страны. Достаточно привести пример с разного рода «институтами памяти» в Польше, на Украине и странах Прибалтики, которые под прикрытием изучения истории занимаются политическим воспитанием и активной пропагандой. Причём не только в своих странах, но и за рубежом, превращаясь в площадки для самого разного рода псевдонаучных дискуссий, которые «вдруг» перерастают в политические требования[25].
Именно демократы в США с помощью негосударственных (общественных и частных) институтов смогли «поправить» государственную власть в 2020–2021 годах, радикально дестабилизировав внутриполитическую обстановку, а затем объявить эти институты высшим политическим приоритетом[26]. Именно в последние два десятилетия эти институты развития НЧК, прежде всего, некоммерческие организации – разного рода фонды, СМИ, сетевые издания и общественные организации – стали центральным и, пожалуй, главным внешнеполитическим инструментом США и их союзников[27].
[1] Ново лат. obluctatio, от luctari бороться. Противодействие, сопротивление. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ОБЛУКТАЦИЯ позднелат. obluctatio, от luctari, бороться. Противодействие, сопротивление.
[2] https://epp.genproc.gov.ru/web/gprf/mass-media/news?item=73338775 (дата обращения: 29.04.2022).
[3] http://pravo.gov.ru, 03.07.2021
[4] URL: https://tass.ru/politika/2636647 (дата обращения: 05.02.2021).
[5] Бредихин А.Л., Проценко Е.Д. Государственный суверенитет Российской Федерации в свете поправок к Конституции Российской Федерации, принятых в 2020 г. // Конституционное и муниципальное право. 2020. № 11. С. 21.
[6] См.: Шпет Г. Явление и смысл: феноменология как основание науки и ее проблема. М., 1914. С. 208.
[7] Зорькин В.Д. Как сохранить государство в эпоху этносоциального многообразия // Российская газета. Федеральный выпуск. 2011. 13 сент. № 203 (3579).
[8] https://epp.genproc.gov.ru/web/gprf/mass-media/news?item=73312986 (дата обращения: 29.04.2022).
[9] Информация Конституционного Суда РФ «Методологические аспекты конституционного контроля (к 30-летию Конституционного Суда Российской Федерации)» (одобрено решением Конституционного Суда РФ от 19.10.2021) http://www.ksrf.ru/ по состоянию на 28.10.2021.
[10] Зорькин В.Д. Указ. соч.
[11] Summary of the National Defense Strategy of the United States of America. Wash. Jan., 2018, р. 11
[12] Информационно-когнитивное силовое «форматирование» правящих элит субъектов военно-политической обстановки в «переходный период». Подберёзкин А.И. Концепт: философия, религия, культура. 2019. № 2 (10), сс. 113–134.
[13] Подробнее: Средства противодействия силовым инструментам, направленным на подрыв основ государственности Российской Федерации. Монография / А.И. Подберёзкин, О.В. Боброва. М. 2021. 88 с.
[14] Назаров В., Подберёзкин А., Подберёзкина О. Выбор наиболее эффективной политики безопасности России: Комментарии по поводу выступления В.В. Путина на заседании Совбеза 22 ноября 2019 года // Научно-аналитический журнал «Обозреватель», 2019, № 12, сс. 6–25.
[15] Бжезинский Зб. Великая шахматная доска. М.: Издательство АСТ, 2020. 384 с., сс. 26–27.
[16] Теоретические и математические методы анализа факторов формирования оборонно-промышленного комплекса: монография / А.И. Подберёзкин, М.А. Александров, Н.В. Артамонов; отв. ред. А.И. Подберёзкин; МГИМО, ЦВПИ. М.: МГИМО-Университет, 2021. 478 с.
[17] См.: Подберёзкин А.И., Родионов О.Е. Человеческий капитал и национальная безопасность. М.: Прометей, 2020, сс. 349–520.
[18] См. последние работы: Подберёзкин А.И. Оценка и прогноз военно-политической обстановки. М.: Юстицинформ, 2021. 1080 с.; Подберёзкин А., Родионов О. Институты развития человеческого капитала – альтернатива силовым средствам политики // Обозреватель, 2021, № 7, сс. 33–48; Боброва О.В., Подберёзкин А.И., Подберёзкина О.А. Негосударственные институты развития – силовые средства политики // Обозреватель, 2021, № 9, сс. 17–38.
[19] Средства противодействия силовым инструментам, направленным на подрыв основ государственности Российской Федерации. Монография / А.И. Подберёзкин, О.В. Боброва. М. 2021. 88 с.
[20] Подберёзкин А.И. и др. Роль институтов гражданского общества и потенциала человеческой личности как возрастающих факторов ускорения социально-экономического развития России. М.: РКГ, 2005. 295 с.
[21] См.: Подберёзкин А.И., Родионов О.Е. Человеческий капитал и национальная безопасность. М.: Прометей, 2020, сс. 349–520.
[22] Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. Оценка и прогноз развития стратегической обстановки и военной политики России. М.: Юстицинформ, 2021. 768 с. (сс. 261–407).
Общественные отношения – зд.: многообразные связи между группами, классами, нациями в процессе социальной, экономической, политической и духовной деятельности. Эти связи должны быть устойчиво повторяющимися, безличными (формальными), затрагивающими важные стороны жизни.
[24] Теоретические и математические методы анализа факторов формирования оборонно-промышленного комплекса: монография / А.И. Подберёзкин, М.А. Александров, Н.В. Артамонов; отв. ред. А.И. Подберёзкин; МГИМО, ЦВПИ. М.: МГИМО-Университет, 2021. 478 с.
[25] Подберёзкин А.И. Оценка и прогноз военно-политической обстановки. М.: Юстицинформ, 2021. 1080 с.
[26] Annual Threat Assessment of the US Intelligent Community. Office of the Director of National Intelligent. Wash., 2021, April 9, р. 21, а также: Biden J.R. Interim National Security Strategy Guidance. Wash.: White House, 2021. March. 21 p.
[27] Назаров В., Подберёзкин А., Подберёзкина О. Выбор наиболее эффективной политики безопасности России: Комментарии по поводу выступления В.В. Путина на заседании Совбеза 22 ноября 2019 года // Научно-аналитический журнал «Обозреватель», 2019, № 12, сс. 6–25.