Вступительное слово президента Российской криминологической ассоциации, доктора юридических наук, профессора Долговой А.И.
на Всероссийской научно-практической конференции “Состояние противодействия коррупции и направления совершенствования борьбы”, состоявшейся в г. Москве 27-28 января 2015 года

От имени организационного комитета разрешите поблагодарить всех присутствующих за участие в данной конференции.  В зале  находятся специалисты, непосредственно включенные в борьбу с коррупцией, знающие цену не только самой коррупции, но и  борьбе с ней, а также  издержкам  такой борьбы.

Это дает возможность  профессионально обсуждать проблему. Используя образное выражение бывшего заместителя Генерального прокурора СССР Жогина Николая Венедиктовича, можно сказать: здесь нет «юнг на дрейфующей льдине».

Позвольте выделить ряд ключевых моментов  проблемы, требующих обсуждения и эффективного решения.

Первое:  судя по официальным статистическим данным реагирование на коррупцию  в России носит, мягко выражаясь, предельно  «скромный» характер.

Все больше увеличивается разрыв в числе зарегистрированных фактов получения взяток и числе выявленных взяткополучателей; при превышении числа фактов  получения взяток над числом дачи по выявленным лицам с начала века наблюдается противоположная картина: число взяткодателей все более существенно превышает число взяткополучателей.

Председатель Верховного Суда РФ В.М. Лебедев отмечал, что в 2013 году за коррупционные преступления в России были осуждены 9,5 тыс. человек: за получение взяток  1700,   за дачу – в два раза больше.  Получали их в основном мелкие чиновники.      За взятки на сумму до 10 тыс. руб. осуждены 77%,  а выше 1 млн руб. – менее 1%. После изменений в законодательстве, внесенных 4 мая 2011 года,  процент приговоров к штрафам увеличился с 12 до 67%.  Но лишь каждый десятый осужденный их выплачивал,

Второе: Длинные статистические ряды свидетельствуют об определенных закономерностях.  Будут обсуждаться разные обстоятельства, влияющие на практику борьбы. Хотелось бы обратить внимание на разные парадигмы отношения к коррупции – однозначно ориентирующая на борьбу с ней и сдерживающая такую борьбу в рамках либерального экономического подхода.   Ранее последняя позиция  высказывалась более откровенно (профессор Лившиц), в настоящее время излагается часто витиевато.

Данная позиция находится в русле либерализма.

В книге трех авторов “Лекции по экономике коррупции”, изданной Высшей школой экономики, коррупция рассматривается как экономический фактор, в том числе как «рентоориентированное поведение», включающее и «бюрократическую» ренту.

      В книге немало точных суждений о механизмах и вариантах коррупции. Но в данном случае значимо  рассуждение, позволяющее подойти к ответу на вопрос, почему взяткодатели отвечают чаще взяткополучателей и почему законодатель увлекся штрафами.  С. 220 Лекций: «Коррупция будет уменьшаться только в том случае, если вознаграждение или штраф возрастет настолько, что условие (1) поменяет знак на противоположный. Тогда спрос чиновника на взятку возрастет так, что фабрика не в состоянии будет его удовлетворить, соответственно, коррупционная сделка не может осуществиться. Если общество не готово заходить так далеко в своих реформах, то одним из способов уменьшения коррупции является увеличение штрафа, р¹ , налагаемого на взяткодателя (фабрику), при одновременном уменьшении штрафа, р₍, налагаемого на взяточника (чиновника)».

    Итак, борьба с коррупцией ведется и на уровне парадигм, теоретических рассуждений, непосредственно влияющих на закон и правоприменение.

      Третье: антикоррупционное законодательство не соответствует историческому российскому подходу и современному международному, в частности,   ратифицированным Российской Федерации Конвенциям.

Традиционно термин «коррупция»  был и ныне в международных правовых документах, в том числе ратифицированных Россией, означает    активный и пассивный подкуп, при которых действуют одновременно две стороны: подкупающая-корруптер и подкупаемая-коррумпируемая сторона или коррупционер. У них бывают посредники.

     В действующем же российском законодательстве, с одной стороны, происходит необоснованное расширение и размывание понятия «коррупция», включение в число преступлений так называемой  коррупционной направленности разных по своим криминалистическим, криминологическим, уголовно-правовым характеристикам деяний, требующих разных инструментов  реагирования. Это  не только взяточничество как  двусторонняя криминальная сделка, но и должностные преступления,  не имеющие  данного признака, и даже хищения, мошенничества. Применительно к беловоротничковым преступникам вообще перестало применяться понятие «вор».

     С другой стороны, понятие собственно коррупции как подкупа-продажности резко сужено по субъектам, предметам подкупа, поставлен заслон на пути привлечения к уголовной ответственности корруптеров-корпораций, других юридических лиц. Между тем, именно корпорации, юридические лица являются наиболее крупными корруптерами.

     Четвертое: Скажу резко: не просто безнравственно, но  и подло ориентировать правоохранителей на активную борьбу с коррупцией и не вооружать их  эффективными средствами реагирования. И это происходит в то время, когда лоббисты коррупции не гнушаются ничем.

   В частности, нормы Конвенций ООН о незаконном обогащении и соответствующая зарубежная правовая практика объявляются противоречащими презумпции невиновности. Можно подумать, что в США, Великобритании и других государствах   не соблюдается презумпция невиновности.     А ведь там действуют правовые акты о реагировании на незаконное обогащение.  Федеральный маршал в США мне рассказывал, что, если появится неожиданно у кого-то на счете крупная сумма или возведен дом, он выясняет у данного лица: «где взял». Лицу дается 30 дней для представления документов.

         Реально  речь идет о  выполнении обязанности каждого налогоплательщика уплачивать налоги:  ст. 3 Налогового кодекса России: «Каждое лицо должно уплачивать законно установленные налоги и сборы». Это – универсальное требование ко всем без исключения, не только к чиновникам, но и взяткодателям, иным лицам.

     Пятое и последнее положение: коррупция проявляет себя в виде не только отдельно взятых  актов (незаконное вознаграждение за то, что коррумпируемое лицо должно делать по закону), но и методов той или иной деятельности, а также в виде практики.

    Коррупция как метод – это использование  подкупа-продажности при совершении других преступных и иных противоправных деяний (статья 33 УК РФ «Виды соучастников преступления»).

   Коррупция как практика – это   элемент системной многоаспектной  организованной   преступной деятельности различных формирований, причём часто транснационального характера.  Фиксируется взаимосвязь коррупции и терроризма, коррупции и массовых беспорядков, вооруженных мятежей, коррупции и масштабных хищений,  коррупции и экстремизма, а также других преступлений.

     Просчеты в борьбе с коррупцией непосредственно сказываются на борьбе с широким кругом криминальных деяний, с организованной преступностью, на  обеспечении национальной безопасности.

   Уважаемые коллеги! Просьба при употреблении термина «коррупция» конкретизировать, о чем идет речь. В фильме режиссера Данелия Кин-дза-дза  инопланетяне используют в основном слово «ку». У нас появилось свое «ку» –  термин «направленность»:    преступления «коррупционной направленности», «террористической направленности», «экстремистской направленности». В управленческих структурах создаются искусственные  конструкции соответствующих направленностей, при этом игнорируется   специфика реальной системной организованной преступной деятельности, разных ее вариантов.

     Позвольте пожелать творческой, продуктивной работы!